Отвалить? С чего бы это вдруг? склоняется надо мной ниже.
С того, что у тебя девушка есть? напоминаю язвительно.
И? выгибает он бровь вопросительно.
И ты
Да похрен!
Я только и успеваю, что вдохнуть, а вот выдохнуть мне уже не дано. Его губы врезаются в мои. Алчно. Жадно. Голодно. Захватывают в плен своего порочного поцелуя, лишая возможности дальше вести диалог. Да о нём уже и не помнит никто. Уж точно не я. Весь мой мир сосредотачивается на разбуженных Богданом ощущениях. Он кусает, втягивает
в свой рот мою нижнюю губу, посасывает, и разум знакомо плыть начинает. Мурашками по всему телу отражаются все его действия. Пугают. Я никогда прежде ни к кому не испытывала ничего подобного. Даже с Сашкой Кирсановым из нашего двора, который мне очень даже нравился. И близко рядом не стояло то чувство с тем, что я ощущаю сейчас, здесь, рядом с Богданом. Напоминание о том, что у него есть девушка, тоже особо не помогает. Не тогда, когда он так близко. И целует так сладко
Ведьмочка моя, шепчет снова и снова.
Отпускает мои руки, хватает за талию, притягивает ближе к себе. И я позволяю. Мои ладони ложатся на широкие плечи, но не отталкивают, как я приказываю себе, а притягивают ещё ближе к тренированному телу парня. Пульс в висках долбит на самых высоких децибелах, пока я ищу в себе силы остановить это безумие и не нахожу.
Но ведь надо что-то делать!
Но, стыдно признаться, находит силы всё это прекратить Богдан, а не я. Хотя нет, возникшая фора всего лишь жалкий перерыв. Богдан отрывается от меня, тяжело дыша, крепче сжимая в руках мою талию.
Ну вот, а то всё отвали, да отвали, хмыкает.
И да, определённо собирается вернуться к своему прежнему занятию. Но я, резко вздрогнув от его циничных слов, воспользовавшись представившейся возможностью, с силой отталкиваю его от себя, с ужасом вглядываясь во тьму его лица. Тишину столовой нарушает хлёсткий звук. Рука вспыхивает болью. Вместе с ней до меня доходит и то, что произошло. Ударила. Я ударила Богдана. Отвесила пощёчину. И, судя по последовавшему за этим зловещим молчанием, ничем хорошим моя выходка не закончится.
Ой, мама
Глава 4
БогданПоловина моей физиономии будто в огне горит. Как и внутренности. Мигом всё вспыхивает, утопая в нет, не в ярости, как ни странно. Это что-то иное. Незнакомое мне совершенно. Но то, что в любом случае бурлит и жаждет срочного возмездия. Если бы передо мной стоял парень, я бы, не раздумывая, вмазал ему под дых. Возможно, сломал парочку-другую рёбер. С другой стороны, не будь передо мной именно ведьма, вряд ли бы я в принципе пропустил столь тщедушный удар. Вот только я как раз тупо пропустил. А сейчас ничего не остаётся, кроме как вновь сократить между нами дистанцию, наслаждаясь тем, сколько священного ужаса отражается в глазах девчонки, пребывающей в шоке от собственного поступка.
Н-не подходи ко мне! пищит она в отчаянии, отшатываясь назад, как ошпаренная. Я не хотела! Ты сам меня вынудил! Сам напросился! Нечего было ко мне лезть, как какой-нибудь псих озабоченный! вроде как ещё и оправдывается, да только заканчивает вовсе не извинениями, а прямым оскорблением: Маньячелло!
Она так и не рискует повернуться ко мне спиной, торопливо пятясь назад, не особо разбирая дороги, куда больше поглощённая не самим своим отступлением, а тем, как опасается утратить зрительный контакт, словно я наброшусь на неё, едва она отвернётся. В какой-то мере, кстати, так и есть. Подобное желание не раз посещает. Неудивительно, что в итоге ведьма оступается, запнувшись за одну из металлических ножек попавшегося на пути стола, взмахивает рукой в попытке удержать равновесие, тем самым задевая сразу два перевёрнутых перед мытьём полов стула, отчего те с грохотом валятся. Тот курс к отступлению, которым она прежде пользовалась, оказывается перекрыт, и ей приходится менять траекторию.
Тем и пользуюсь!
Вмиг оказываюсь рядом.
Сказала же, не подходи! опять протестует новенькая, загнанная мной в ловушку, ведь теперь позади стол, который вскоре упирается ей в поясницу. И прекрати меня лапать! выставляет обе ладошки перед собой, едва расстояние между нами становится совсем ничтожным.
Тут я и правда замираю. Но лишь для того, чтоб оставить ей возможность осмыслить всё в полной мере, когда снисходительно напоминаю ей:
Этим утром ты совсем не так говорила, ухмыляюсь, напоказ лениво упираясь кулаками в края столешницы по бокам от девичьих бёдер.
Я говорила? заводится Влада. Да ты мне и слова не дал вставить, схватил, и и набросился, как сумасшедший! И впрямь как последний маньячелло! Да я бы никогда не стала ничего такого с тобой делать, если бы ты меня не принудил! возмущается следом.
Кажется, и сама себе сейчас верит. Да только меня не проведёшь. Если бы всё так и обстояло, тогда бы в моей голове до сих пор не звучало целой симфонией то, каким ярким и вкусным может быть её отклик. Собственно, из-за него мы оба в итоге и оказываемся здесь и сейчас именно тут. Он у меня весь день из головы не выходит. Хотя чем я только не пробую отвлекаться. А в итоге,
как привязанный, всё равно вечером оказываюсь на этаже женского спального крыла. Тогда-то и замечаю других девчонок, услышав их разговор о ведьме, которую они ищут.