Ты что устроил Молчанов на уроке обществоведения? Угрожающе произнесла Маргарита Максимовна. Ты знаешь, что нам пришлось заслуженного учителя, Ульяну Андреевну, отправить на больничный?
Странно, пробормотал я, то есть «камчатка», от которой иногда несёт перегаром, Ульяну Андреевну не волнует, так? А простая дискуссия, оперирование общеизвестными историческими фактами её доводят до больничного.
Какими фактами?! Взревела завуч.
Обычными. Я пожал плечами и подумал, что сейчас ещё и завуча отправлю в аптеку за лекарствами. То, что у нас на Урале большинство населения это потомки репрессированных и сосланных в ссылку в разные времена людей это факт. Да и сейчас тут зон полно. И почти половина зэков, кто здесь отсидел, здесь же потом и остаются.
По-твоему Сталин в этом виноват?! Продолжала заводиться Маргарита Максимовна.
Намекаете на то, что мой прадед сам себя раскулачил? Я сделал скорбное лицо. Человека, который вкалывал как проклятый, выбросили из собственного дома, разве это нормально? Фермеры, то есть те же кулаки, сейчас кормят весь мир! Самой жизнью доказано, что без хозяина на земле сельское хозяйство безнадёжно загнётся. Вы хотя бы раз слышали, что в Канаде, которая нам пшеницу продаёт, вывозят студентов, школьников и заводчан на сбор урожая, пока ихние земледельцы бухают?
Я не могу с ним разговаривать! Отмахнулась завуч. Вы же видите, он над нами ещё и издевается! Решайте с Молчановым как хотите, Константин Вячеславович. Вплоть до перевода в другую школу, я не возражаю.
Зачем же так спешить? Улыбнулся директор. В споре рождается истина. Предлагаю вынести Молчанову строгое предупреждение. Константин Вячеславович встал из-за стола и прошёлся по кабинету, и за время этой небольшой паузы градус негативных эмоций сошёл на нет. Вот у меня какая появилась идея. Нужно организовать КВН среди команд восьмых, девятых и десятых классов. Пусть школьники всю свою энергию потратят на творчество. Как считаешь, Валера, затея стоящая?
Это лучше, чем перевод в другую школу. Улыбнулся я. Ну и вы тогда свою учительскую команду подготовьте к КВНу, чтобы память на всю жизнь потом осталась, как мы вас обыграли.
Кхе-кхе, кашлянул директор, это дискутабельно. Иди на урок.
До свиданья, пробурчал я и вышел из директорского кабинета.
Ну, что? Заинтересовалась секретарша, спрятав маленькую пудреницу в стол. Выговор, предупреждение, родителей в школу?
В КВН сыграть предложили, хохотнул я. Будем шутить про гласность, перестройку и ускорение, пока это ещё звучи смешно.
Ха-ха, захихикала девушка. Отличную вы песню спели. Разбежавшись, прыгну со скалы, ха-ха. А я тут сижу, скучаю, хоть бы кто в кино пригласил.
Да там сейчас смотреть нечего, сказал я так, как будто не понял тонкий намёк, и быстро выскочил из приёмной.
В редакции газеты «Шахтёрская кочегарка», куда я прибежал сразу после уроков, у меня тоже состоялся серьёзный разговор с главным редактором Павлом Кривоносовым. Моими статьями о всевозможных любопытных историях Павел Тимофеевич был доволен, но на предложение писать криминальную хронику ответил категорическим отказом:
Валера, ты пойми, у нас маленькая газета, маленький город, зачем нервировать народ?
Почему нервировать, Павел Тимофеевич? Я всплеснул руками. Люди должны быть предупреждены. Должны знать, что за беспечность слишком дорого приходится платить. «Витебский душитель» спокойно подбирал своих жертв на трассе, подвозил на красном запорожце, голосующих на обочине женщин. Что стоило написать об этом в местной прессе, чтобы усложнить жизнь маньяку? Заставить его рисковать и делать ошибки. Разве не в этом истинное предназначение печатного слова, чтобы помогать людям, делать их чуточку умнее и лучше, подталкивать к тому, чтобы они включали логику, рассуждали, анализировали, думали?
Думали, недовольно пробормотал главный редактор. Кстати, по поводу печатного слова. Ты когда собираешься свои материалы сдавать в печатном виде?
Машинки нет. Пожал я плечами.
Цени! Торжественно вскрикнул Павел Тимофеевич и, встав со своего рабочего места, вытащил из шкафа, забитого папками, тяжёлую коробку. Печатная машинка «Москва», 1975 года выпуска. Мой личный «эн зэ». Дарю во временное пользование.
А что с криминальной хроникой? Упрямо спросил я. Продажи газеты только возрастут.
Ну, что ты пристал, как банный лист! Вспыхнул главный редактор. Сказано, что подумаю, посоветуюсь в Горисполкоме. Но сначала ты напиши первый подобный материал, чтобы я подошёл с готовым примером.
Это уже другой разговор, удовлетворённо хмыкнул я и взял коробку с печатной машинкой в руки. Ладно, я полетел. Я семнадцать обещанных статей накатал, сейчас ещё три до пятницы сделаю, и хотелось бы увидеть достойный гонорар.
Уж больно ты жадный до денег Молчанов. Покивал мне вслед Павел Тимофеевич.
Я не жадный товарищ Кривоносов, а справедливый. От каждого по способности, каждому по труду. Ещё Владимир Ленин сказал, что это основной принцип социализма. Или вы с Лениным не согласны?
Кхе! Громко кашлянул главный редактор газеты. Тебе сколько лет Молчанов? У меня иногда складывается такое ощущение, что тебе как минимум тридцать. Ты где успел по научному коммунизму поднатаскаться?