Поскольку Рэймонд Корсини в принципе отказывается мыслить такими категориями, как успех или неудача, мы так и не смогли вытащить из него ничего сколько-нибудь внятного о том, считает ли он случай необычного тюремного клиента терапевтическим провалом или терапевтическим достижением. С одной стороны, Рэй уверен в том, что за всю карьеру ни разу не допустил ни единой по-настоящему катастрофической ошибки ни в работе с Кеном, ни в работе с любым другим клиентом, а с другой ему до сих пор досадно, что нужный подход нашелся так поздно, и много времени было потрачено впустую. Рэймонд Корсини признался, что, если бы тюремный психиатр не вынудил его прекратить регулярные сессии, возможно, он еще не один год практиковал бы с Кеном психотерапию Карла Роджерса.
ПОЗИТИВНЫЙ ВЗГЛЯД НА ПРЕДМЕТ
эмоций.
При всем желании не могу припомнить за собой ничего в таком духе, ни одной подобной ситуации. Как и любой другой хороший терапевт, я всегда смело брался за дело и был искренне уверен в том, что способен добиться результата не хуже, чем большинство моих коллег. Да, я всегда отличался поразительной самоуверенностью, но, честно говоря, не считаю это своим недостатком, пожал плечами Рэймонд Корсини.
Не удовлетворившись подобным ответом, мы настаивали на дальнейших объяснениях. Мы решили, что Рэймонд лукавит. Если хорошенько покопаться, любой специалист сможет рассказать о нескольких сложностях или досадных ситуациях, омрачивших его профессиональный путь, не так ли? Когда мы озвучили эту мысль Рэю, а заодно сообщили ему, насколько наше восприятие и отношение к работе изменилось в лучшую сторону после того, как мы признали свои недостатки, Корсини поспешил объяснить, что именно имеет в виду.
Около двух лет я проработал в реабилитационном центре для алкоголиков. Помню, как коллеги с удивлением смотрели на меня, когда я спокойно признавался, что за два года работы у меня было только два успешных случая. Иногда кто-то пытался острить или осторожно намекать мне, что, если за два года я вылечил всего двух клиентов, возможно, мне стоит сменить сферу деятельности. На любые такие упреки я спокойно отвечал, что я вылечил по крайней мере двоих в то время, как многие мои знакомые, работающие с подобным контингентом, не могут похвастаться и этим. Я не лукавлю. Мне правда не приходит на ум ни один сколько-нибудь серьезный недостаток, невозмутимо изрек Рэй.
На несколько минут он глубоко задумался, словно старательно прокручивая в голове все свои случаи и пытаясь вспомнить хоть один пример реального промаха. Было видно, что наши вопросы действительно поставили его в тупик, ведь, повторимся, Рэймонд Корсини не привык мыслить в подобном ключе. Что ж, не знаю, можно ли отнести это к категории сложностей. В своей работе я всегда крайне осторожно подходил к темам, связанным с сексом, и по возможности всегда старался обходить такие вопросы. Мне вспомнился один случай. Я работал с девушкой, которая пережила сексуальное насилие. Я хотел выяснить, что с ней произошло, но проявил малодушие и побоялся затрагивать эту тему. Будем считать это моим личным провалом, наконец заговорил Рэй.
Мы еще немного поговорили о его отношении к ошибкам и невольно обратили внимание на то, что, рассуждая о результатах своей работы, Рэймонд Корсини использует весьма непривычные формулировки, нисколько не похожие на те, которыми привыкли оперировать мы. Может быть, это какой-то подсознательный механизм самозащиты, только мне кажется, я всегда делал ровно то, что от меня ожидается. У меня за плечами примерно столько же успехов и неудач, как и любого другого человека. Не знаю, хороший ли я психотерапевт, посредственный или плохой: понятия не имею, по каким критериям это определяется. Для меня главным мерилом качества проделанной работы был ответ на один-единственный вопрос: сделали ли я в данной конкретной ситуации все, что было в моих силах, заключил Рэймонд.
Складывалось впечатление, что не зацикливаться на допущенных ошибках фирменный подход Рэя, что, впрочем, было вполне простительно, ведь в подавляющем большинстве случаев ему удавалось исправить свои промахи в ходе дальнейшей работы. Напоследок Рэймонд Корсини рассказал нам о еще одном случае, который имел все шансы перерасти в терапевтическую катастрофу, но, как и в предыдущем примере, неожиданно завершился на весьма позитивной ноте. Рэймонд безуспешно пытался найти подход к клиенту при помощи психотерапии Адлера, пока не подружился с Якобом Леви Морено и не решил в качестве эксперимента применить в работе элементы психодрамы, что принесло поразительный результат. Пожалуй, именно это умение элегантно выходить из, казалось бы, тупиковых ситуаций за счет органичного сочетания несовместимых приемов и методов можно смело назвать главной фишкой Рэймонда Корсини и как терапевта, и как автора.
СМЕНА РЕПЕРТУАРА
Наконец, нам стало понятно, что Рэймонд Корсини имел в виду все это время. Для него не существует терапевтических катастроф или ошибок. В его картине мира они попросту невозможны, ведь когда у Рэймонда не получается что-то
одно, он меняет метод и пробует что-нибудь другое. Рэю искренне жаль психотерапевтов (и их клиентов), которые зациклились на одной модели, тем самым лишая себя пространства для маневра. Когда их привычный метод дает осечку, они оказываются в ловушке, так как им некуда отступать.