что-нибудь делать!
Мы прекрасно понимали, о чем говорил Ричард, однако почему-то постеснялись делиться своими самонаблюдениями вслух и вместо этого попросили его привести конкретный пример терапевтической катастрофы.
Вы хотите историю о моем провале? переспросил Шварц.
Именно, наседали мы, о худшем в вашей карьере.
Ну, о худшем я вам, пожалуй, не расскажу, попытался увильнуть он.
Тогда расскажите о случае, который вы ставите на второе место в своем личном рейтинге провалов, не сдавались мы.
О втором, стало быть? задумчиво протянул Шварц.
Ладно, пусть это будет случай из первой пятерки, мы решили пойти на уступки. Вдоволь поторговавшись, Ричард наконец приступил к своему рассказу.
Я БЫЛ НЕ ГОТОВ
Так сложилось, что в самом начале своей карьеры мне выпало работать с жертвами насилия. Честно говоря, я был к этому не готов. Я взялся за эту работу, не имея за спиной толкового супервизора, и мне буквально приходилось наощупь двигаться в потемках. Кроме того, я был откровенно не подготовлен к тому, насколько резкие перемены могут происходить с подобными людьми в процессе терапии.
Как-то раз ко мне пришла одна клиентка. Временами она вела себя ужасно капризно, и та самая хладнокровная частичка меня, о которой я упоминал, очень остро на нее реагировала. В ответ клиентка сильнее капризничала и требовала к себе еще больше внимания. На каком-то этапе, когда она поняла, что я не собираюсь вестись на ее приемы, у нее включилась ее яростное я, которое зацепило за живое еще одну не лучшую часть моей личности: я конфликтное и критикующее. Я начал воспринимать ее поведение в штыки. Я прочно укрепился во мнении о том, что она пытается мною манипулировать, и еще одна, третья потаенная часть моей личности начала ее откровенно бояться. При таком негативном настрое неудивительно, что я приходил в ужас, стоило мне завидеть ее имя в расписании. Каждый раз, когда приближалось время сессии с ней, я с замиранием сердца надеялся, что она не придет. Конечно, такое отношение к клиенту невозможно долго скрывать. Я пытался, но сами понимаете, это бесполезно.
Когда Шварц больше не мог сдерживаться и его негатив по отношению к клиентке начал понемногу проявляться во время сессий, девушка быстро уловила осуждающие нотки в его голосе и почувствовала себя еще более ничтожной. Ричард подчеркнул, что это типичная ситуация для многих жертв насилия, когда их неконструктивные реакции еще больше усиливают в них чувство собственной ничтожности. Ей нужно было доказать мне, что я не прав. Она начала отпускать по поводу меня язвительные замечания, критически комментировать все, начиная от моей манеры работы и заканчивая моим выбором одежды. Ситуация стремительно обострялась, вспоминал Ричард.
С БОЛЬНОЙ ГОЛОВЫ НА ЗДОРОВУЮ
К терапевтической катастрофе привело то, что мне было не с кем проконсультироваться. Когда неконструктивная часть твоей личности берет верх и выходит на первый план, как это произошло в моем случае, ты даже не замечаешь того, что поступаешь неправильно. Мы, психотерапевты, прекрасно умеем оправдывать собственные эмоции, слова и действия, обвиняя клиента во всех грехах. Мы утверждаем, что клиент сумасшедший, жалуемся на то, до чего же он нас достал. Потом на каком-то этапе мы понимаем, что такой клиент превратился в слишком большую обузу для нас и отчаянно ищем способы переложить свою проблему с больной головы на здоровую: упечь его в больницу или перенаправить к другому специалисту.
Именно так вы и поступили в этой истории? мы рискнули сделать смелое предположение.
Да, в конце концов именно так и произошло. Ее госпитализировали, а я выдохнул с облегчением. А потом за ее случай взялся кто-то другой, ответил Шварц.
С одной стороны, вам все же удалось от нее сбежать, а с другой вы
все еще не можете выбросить эту ситуацию из головы, и эта клиентка по-прежнему вас преследует, резюмировали мы.
В точку, согласился Дик, только потом, когда я поднаторел и набрался опыта, я осознал, в чем заключалась моя ошибка. До этого меня распирало от праведного гнева, и я считал, что в этой ситуации был прав от первой до последней секунды. Со временем я пришел к тому, что нужно было поступить иначе. Это осознание до сих пор не дает мне покоя.
РАБОТА С СОБСТВЕННЫМИ Я
После случившегося у меня не было другого выбора, кроме как поймать свое неконструктивные «я» на горячем, рассмотреть его под микроскопом и начать с ним работать: поговорить с ним, выслушать его, понять, почему оно берет надо мной верх и активно включается в игру в ответ на те или иные действия клиента. Мне пришлось научиться доверять себе, не закрываться и не отгораживаться от себя даже в те моменты, когда ярость, капризность, требовательность и другие стороны личности человека в кресле напротив цепляют мое конфликтное «я» за живое, пояснил Дик.
Так какие же уроки другие психотерапевты могут извлечь из этого случая?
Во-первых, нужно прилежно и старательно выполнять свою работу. Научиться вовремя ловить себя на явлении контрпереноса, на различных мыслях и защитных механизмах, спровоцированных поведением другого человека. Вместо того чтобы всецело приковывать свое внимание к клиенту, необходимо время от времени заглядывать внутрь себя и следить за тем, что происходит в вашей голове. Многие терапевты часто не замечают свои реакции и полностью упускают из виду этот немаловажный фактор.