К подобному выводу мы приходим на основании следующих соображений: во-первых, лось, как большинство диких копытных, очень восприимчив к сибирской инфекции. Б. Л. Черкасский и М. Я. Лаврова (1969) упоминают лося одним из первых в списке животных, спонтанно заражающихся сибирской язвой; во-вторых, возможность заболевания лосей в таежных районах при наличии больного скота почти неизбежна, поскольку домашние животные выпасаются здесь на основных летних лосиных пастбищах-вырубках и гарях; в-третьих, однажды возникший очаг заболевания может поддерживаться неопределенно долго в связи с высокой стойкостью попавших в почву спор возбудителя, а также потому, что погибшие животные остаются на поверхности земли, образуя тем самым наиболее опасный источник заражения; в-четвертых, пути переноса сибирской язвы в наших краях очень разнообразны и многочисленны. Переносчиками могут быть кровососущие насекомые, напочвенные и почвенные беспозвоночные, роющие грызуны и хищники.
Одной из вероятных причин малочисленности лося в Петербургской губ., помимо истребления его людьми и гибели от эпизоотий, можно считать волков,
которые были настолько обычными и многочисленными, что встречались даже в самых ближайших окрестностях Петербурга и нередко забегали на его окраины ("Звери Ленинградской обл.", 1970).
Итак, если в оценке состояния популяции лося в Петербургской губ. в XVIII в. между авторами существуют определенные разногласия, то они едины в мнении о падении численности этого вида на грани двух столетий. Согласно Ф. Ф. Кеппену (1883), в самом начале XIX в. поголовье лося повсеместно находилось на минимальном уровне, в том числе в южной и юго-восточной Финляндии, включая окрестности Выборга. В 30-40-х годах лось был малочислен в Олонецкой губ., особенно к востоку от Онежского озера. В Вологодской губ. он был настолько редок, что порой вовсе не упоминался в перечнях лесных животных. В начале прошлого века лось был весьма редок и в Петербургской губ. Об этом наглядно свидетельствует сообщение академика А. Севастьянова (1804). Автор рассказывает о добыче парголовскими крестьянами взрослого быка, который был куплен у них для Кунсткамеры императорской Академии наук. Далее Севастьянов дает подробное описание животного и замечает, что "в том числе животных четвероногих, водящихся в окрестностях С. -Петербурга, конечно наиболее внимания заслуживающее и редчайшее есть лось".
Тем не менее даже в период максимальной депрессии ареала и численности вида в европейской части России (в середине XIX в.) лось, в противоположность ряду других губерний, никогда не исчезал с территории Петербургской губ., а в некоторых местах, где строго охранялся, оставался довольно многочисленным. В подтверждение сошлемся на результаты царских охот: только в окрестностях Лисина с 1838 по 1846 гг. было убито 43 быка, причем в загонах учтен 104 лось (Доплельмаир и Книзе, 1950). В небольшом числе он встречался во многих уездах, особенно в Ямбургском, Ораниенбаумском и Лужском, а также по Волхову до Ладожского озера и на Карельском перешейке (Koppen, 1883).
В середине XIX в. начался заметный рост поголовья во всех упомянутых губерниях, и лоси стали интенсивно расселяться в разных направлениях. Исходным районам этого процесса, по мнению Кеппена, служила восточная часть Новгородской губ., хотя каких-либо фактов, подтверждающих наличие повышенной численности лося га новгородских лесах, он не приводит. Отсюда, как полагает цитируемый автор, лоси двигались не только к югу, но и на север в юго-восточные уезды Олонецкой губ. и на запад в Петербургскую губ. и через нее в Прибалтику, где начиная с 1865 г., по наблюдениям фон Нолькена лоси появились в огромном количестве.
Действительно, с 60-х годов XIX столетия в Петербургской губ. начинается заметный рост лосиного поголовья. Как уже упоминалось в главе II, одной из вероятных причин столь быстрого увеличения численности лося и расширения им ареала в стране во второй половине прошлого века явилось благоприятное изменение мест обитания в результате интенсивной рубки лесов, особенно усилившейся после отмены крепостного права. Рубка же лесов в Петербургской губ. началась задолго до крестьянской реформы. Об этом свидетельствует тот факт, что к,1868 г. по сравнению с концом XVIII в. площадь лесов в губернии уменьшилась более чем на 20 % (Цветков, 1957).
До 80-х годов поголовье лося нарастало постепенно, без резких скачков, претерпевая некоторые колебания. Так, в 60-е годы лось был довольно многочисленным в Ямбургском уезде, охватывавшем часть современной Псковской обл. (Б-ов. 1878). Об этом же косвенно свидетельствуют данные X. И. Линга {1959) о существенном увеличении поголовья лося в Эстляндии в значительной мере за счет иммиграции животных с востока, т. е. из Петербургской и Псковской губерний. В 70-х годах лось стал обычен на побережье Ладожского озера (Андреев, 1875) и в южной части Олонецкой губ. на северо-востоке современной Ленинградской обл. (А. Иванов, 1876), где до этого встречался значительно реже северного оленя (Кееелер, 1868).