Сериал поддерживает интерес зрительниц тем, что постоянно усложняет свои отношения с реальностью. В пятом сезоне безрассудная любовь Кэрри к стильным нарядам осложняется беременностью актрисы Сары Джессики Паркер. Но и в этом случае зрителю предлагают взглянуть на новые наряды Кэрри, а не на саму Кэрри через призму ее нарядов. Зрителя просят игнорировать знание о беременности Паркер, хотя именно из-за нее Кэрри одета в дутое, напоминающее палатку платье. Этот вынужденный акт отрицания один из множества способов установления контакта с аудиторией, для привлечения которой сериал использует стиль в качестве пышно украшенного посредника. Зритель замечает несоответствие между сюжетом и театрализованностью, между ролью героини и стилем, между актрисой и образом, но без этих несоответствий сериал был бы совершенно иным.
Анна Кениг Глава 8 «Секс в большом городе»: о чем мечтает редактор отдела моды?
Отложим в сторону вопрос о том, насколько они подходят другу, он слишком легкомысленен. Их симбиотические отношения глубже и масштабнее: они фиксируют связи между fashion-журналистикой и поп-культурой в начале двадцать первого века так, что достойны более близкого рассмотрения. Fashion без сомнения один из главных компонентов сериала, наряду с дружбой и сексом, и камера ему явно симпатизирует. Если заимствовать фразеологию Кэрри Брэдшоу, любительницы задавать вопросы и самой же на них отвечать, то тему этой главы можно сформулировать следующим образом: мог бы «Секс в большом городе» добиться такого культурного статуса, каким он обладает сегодня, без поддержки fashion-прессы?
Чтобы ответить на этот вопрос, стоит обсудить некоторые особенности отношений между сериалом и fashion-журналистикой, изучить роль поп-культуры в современной модной прессе, а также рассмотреть, как использовали британские fashion-журналисты «Секс в большом городе» в своих текстах и как их мнения о сериале меняют его роль в более широком культурном контексте.
Как считают исследователи fashion-журналистики в академических кругах, образы важнее слов, их комментирующих. Именно поэтому, несмотря на развитие fashion-журналистики, особенно в Штатах и Великобритании,
академический мир уделял этой теме минимальное внимание. Текст о моде считался в лучшем случае второстепенным, в худшем случае бессмысленным, его игнорировали даже те, кому интересна мода как явление. Главное внимание исследователей уделялось интерпретации элементов одежды и поискам их особого смысла. Даже такой относительно новый текст как «Разворот о моде» Джоблинга (1999) с безразличием относится к словесным высказываниям о моде, рассматривая, прежде всего, fashion-фотографию. Прослеживается внутреннее убеждение исследователей в том, что о модной журналистике нечего сказать, особенно о той «текучке», которая ежедневно и еженедельно появляется на страницах журналов и газет.
Однако несколько авторов распознали это академическое слепое пятно и решили, что пора пролить свет на то, как конструируется мода в культуре. Главный среди них Ролан Барт и его текст «Система моды», впервые опубликованный в 1967 году. Барт вводит понятие «написанная одежда» текст, сопровождающий визуальные образы на страницах модных французских журналов «Еllе» и «Le Jardin des Modes», и изобретает целую «систему моды», чтобы продемонстрировать лингвистические конвенции, действующие при создании fashion-текстов. Его исследование местами непостижимо и слишком плотно, но тем не менее сам факт его существования подтверждает мысль о том, что fashion-журналистика действительно выполняет особые функции и подчиняется определенным лексическим правилам.
Среди современных исследователей можно выделить Анжелу МакРоби: она описала fashion-журналистику как часть экономической системы, способствующую быстрому производству и потреблению моды. В отличие от лингвистического анализа Барта, ее работа посвящена материальному миру индустрии моды. При этом автор настаивает на том, что экономические основы этой индустрии мешают модной журналистике стать чем-то большим, нежели восторженное щебетание:
«Fashion-журналистика либо сообщает факты, либо описывает знаменитостей. В ней нет места критическому мнению, иногда лишь появляется доля иронии Журналисты и редакторы редко переступают черту, создавая более сложные и интересные тексты на тему Таким образом, журналы о моде блюдут тривиальный образ моды как периферийного предмета интереса, словно моде просто лень относиться к себе серьезно или задумываться над условиями собственного существования».
Такой взгляд на fashion-журналистику довольно суров, но текст МакРоби важен тем, что он поднимает вопрос о роли самих журналистов, пишущих о моде. Журнальные тексты действительно не стремятся поставить под вопрос status quo системы моды, однако есть и другая сторона дела, которую не затрагивает автор: хотят ли сами читатели видеть более сложные тексты на развороте о стиле.
Исследователь Лар Борелли подходит к теме с другой стороны. Он исследует тексты о моде в американском журнале «Vogue» за 19681993 гг. и рассматривает их через призму личностных особенностей главных редакторов журнала, связывая изменения в содержании и интонации текстов с их персонами. В период редакторства Дианы Вриланд в текстах часто появляются ссылки на высокую культуру, в эпоху Грэйс Мирабеллы они более практичны, а во времена Анны Винтур материалы становятся молодежными и модными, особое внимание в них уделяется знаменитостям.