«Уж лучше убили бы сразу, как того паренька, с тоской думал он, а то будут измываться, замучают, гады Чего он смотрит так, этот смоляной? Чего ему нужно?»
«Смоляной», действительно, не спускал глаз со своего пленника. Он, очевидно, остался доволен тем, что шинель бойца пришлась ему как раз впору; по крайней мере, на крупных ярких губах его мелькнуло что-то вроде усмешки, но за все время пути он не проронил ни слова.
Беглецы торопились добраться до леса, где рассчитывали устроить привал. Но пленник был помехой; он тащился все медленнее и падал все чаще, он хрипел и задыхался, и кровавые пятна все ярче проступали на бинтах его повязки. Наконец, он замертво свалился на землю, и ни удары, ни окрики «смоляного» не могли заставить его встать на ноги.
Один из бандитов подошел к главарю, остановившемуся над лежавшим у его ног человеком.
Послушай, Юхим, сказал он. Долго мы будем возиться с этим большевиком? Прикончи его и пойдем быстрее. Тут всюду разъезды шныряют Хочешь, чтобы накрыли?
Помалкивай, огрызнулся «смоляной». Вожусь, значит, нужен. Не суйся не в свое дело
И, подозвав двух немецких солдат, он приказал им поднять раненого и вести под руки. Когда они, чертыхаясь, грубо поволокли пленника, тот очнулся, глухо застонал, попытался было идти сам, но через несколько шагов снова впал в забытье
Очнулся он еще раз уже в лесу, на поляне, усыпанной сухими листьями. День медленно гас; над вершинами деревьев клубились тяжелые дождевые облака. Прямо перед ним на пеньке сидел «смоляной» и все с той же гримасой-усмешкой рассматривал пачку документов, вынутую из карманов пленника. Поодаль, у ямки, в которой потрескивал костер, возились двое немцев один прилаживал над огнем котелок, другой кромсал ножом буханку черного хлеба.
Один из документов пленного привлек особое внимание «смоляного». Это было врачебное свидетельство, выданное в санбате. Он несколько раз перечитывал его, потом нагнулся к пленнику и стал срывать повязку с его левой руки, обнажая не зажившую еще рану.
Жгучая боль заставила раненого задергаться всем телом; с завязанным ртом он не мог кричать, только приглушенный свистящий стон вырывался из его легких и на лбу выступили капли липкого пота.
«Смоляной» окончил свой осмотр, потом еще раз пошарил в карманах пленного; убедившись, что в них не осталось ничего, он несколько минут простоял над ним в раздумье, как бы соображая, не забыл ли чего. Затем подошел к немцу, резавшему хлеб, и молча взял из его рук нож.
Широко открытыми, застывшими в смертной тоске глазами раненый смотрел, как присевший подле него на корточки человек неторопливо счищал щепочкой прилипший к лезвию ножа хлебный мякиш. Губы «смоляного» продолжали кривиться усмешкой; видно было, что ему доставляет удовольствие эта агония обреченного, и он хотел бы еще продлить ее Но в эту минуту веки пленника дрогнули и закрылись, и ни один мускул не дрогнул больше на его посеревшем лице, не дрогнул даже тогда, когда холодная сталь ножа прикоснулась к его горлу Потерял ли он сознание, или, может быть, собрал всю силу воли, чтобы не дать врагу потешиться созерцанием мук своей жертвы, кто ответит на это?
2
Уверен, товарищ старший лейтенант! Следы совсем свежие Да им, собственно, и податься некуда. Кругом болото.
А лесом идет дорога на запад. Дорога, говорят, непроезжая, но это-то им на руку. Риску меньше. Кроме того, поглядите, что я нашел.
Боец-разведчик достал из кармана сверток газетной бумаги и высыпал на стол с пригоршню липкой, суглинистой земли, перемешанной с крупными пшеничными зернами.
Что это?
Пшеничка, товарищ старший лейтенант. Та самая, что малый вез на станцию. Должно быть, у кого-то из них мешок прохудился Ну, и просыпалась. Я в двух местах подобрал. Определенно, в лесу сидят
Хорошо. Скажите Квашнину, чтобы подымал свой взвод. Кстати, не видели майор Грачев вернулся?
Так точно, вернулся. Прикажете передать
Не надо. Я сам скажу. Ступайте.
Разведчик вышел. Старший лейтенант Томилин аккуратно свернул карту района, на которой только что делал свои пометки, вложил ее в планшет и вышел на улицу. Было уже совсем темно. Подсвечивая себе карманным фонариком, Томилин прошел огородами к избе, где квартировал командир части майор Грачев. Тоненькая полоска света чуть брезжила в одном из окон, прикрытых снаружи ставнями. Около крыльца остывал забрызганный грязью «виллис».
Грачев ходил из угла в угол, сосредоточенно глядя себе под ноги, точно читая на глинобитном полу какие-то ему одному понятные письмена Услышав шаги в сенях, он резко остановился, поднял голову.
Ну? обратился он к вошедшему Томилину. Есть что-нибудь?
Есть, товарищ майор! Боец Цигуров обнаружил следы. На него можно положиться, это один из лучших наших следопытов.
Цигурова я знаю. Ну, показывайте, что у вас тут
И он склонился над картой, которую Томилин развернул перед ним на столе.
Вот здесь, товарищ майор, в этом участке леса Следы ведут прямо туда. Боюсь только, что за ночь они постараются уйти возможно дальше.
Грачев отрицательно покачал головой:
Навряд ли! Куда им идти? Скорей всего, они будут до поры до времени скрываться в окрестных селах. Правда, одна лошадь у них теперь есть