Мой друг терпимо относился к бизнесу Пайка на самом деле они часто обменивались информацией. Я же всегда считал: этот субъект воплощает собой всю порочность современного общества.
Заметив нас с Холмсом в окно, Пайк улыбнулся и поприветствовал вялым взмахом руки.
Пожилой официант проводил нас в «личную гостиную» Пайка. Вид у последнего был, как всегда, цветущий, а сияние шёлковой подкладки пиджака буквально заворожило старого слугу.
Мой дорогой Шерлок! Лэнгдейл Пайк встал и пожал Холмсу руку.
Он широким жестом предложил нам сесть, и воздух наполнился сладким ароматом одеколона.
Вы, конечно, отобедаете со мной? У них здесь просто бесподобный пирог с дичью.
У меня вполне здоровый аппетит, но тут он сразу пропал. Я не испытывал ни малейшей охоты обедать в компании этого человека. Для Холмса же, в отличие от меня, источником жизненной энергии служил табак. Тем не менее мой друг заверил Пайка, что с удовольствием принимает его предложение.
И чем я обязан вашему визиту, Холмс? Или мне угадать? спросил Пайк.
Я был бы разочарован, если бы вы не справились с этой задачей.
Пайк усмехнулся.
Вы пришли, чтобы узнать, что мне известно о ныне покойном Хилари Де Монфоре, сказал он. Надеетесь, что я смогу пролить свет на эту, бесспорно, самую странную смерть из всех, о которых я слышал в последние двадцать четыре часа.
Всего лишь?.. саркастически заметил я.
Это Лондон, мой дорогой доктор. Слава богу, здесь загадочные события происходят ежедневно. Полагаю, если бы это было не так, нам с Холмсом пришлось бы сменить место жительства.
Боюсь, вы льстите этому городу, не согласился Холмс. Прошло уже много недель с тех пор, как он грозился завладеть моим вниманием.
Ну, на мой взгляд, улицы изобилуют интригами. Но вам всегда было трудно угодить.
Вы правы. Чтобы меня заинтересовать, нужно нечто большее, чем любовные романы или новые платья, согласился Холмс. К тому же я крайне нетерпелив.
Это точно. Пайк вздохнул и потянулся к своему блокноту.
Он перелистывал страницы, якобы освежая свою память, но я сомневался, что Холмс примет это за чистую монету. После гибели Де Монфора прошло совсем немного времени, и Пайк, приготовившись писать, наверняка уже восстановил в голове все сведения о погибшем.
Конечно, молодой Хилари, наконец заговорил эксперт по слухам, всегда был паршивой овцой в семействе Де Монфор. Но с другой стороны, в таком унылом клане это естественно. Унаследованные деньги, унаследованные земли. Семейка из тех, где ставят на историю рода, а не на будущее. Живут, глядя в прошлое.
Другими словами, люди благородного происхождения, прокомментировал я.
Пайк пожал плечами:
Как скажете. По мне, так имеет смысл смотреть только в одном направлении в будущее.
Таким образом, можно предположить, сказал Холмс, что молодой Хилари хотел заглянуть дальше, чем «здесь и сейчас».
Да, пожалуй. Интересы Хилари Де Монфора были гораздо шире, чем вы можете себе представить. Он был членом «Золотой зари».
«Золотой зари»? переспросил я. Что это? Новый клуб джентльменов?
Не совсем, ответил Пайк. Герметический орден «Золотая заря» оккультное общество, доктор, и в нём состоят некоторые знаменитости. Актриса Флоренс Фарр в их числе.
Ну, нет никакой информации о том, в чём суть её устремлений, заявил я.
Верно, кивнул Пайк. Боюсь, нет никакой информации о том, в чём суть устремлений любого из членов этого общества. Я практически ничего не знаю о том, что у них там происходит.
Холмс удивлённо приподнял бровь.
Они не приняли меня в свои ряды.
Услышав это признание,
Торкиппса, этого жирного фазана, и его прожорливой супруги. Это приглашение можно было и принять. Хозяева, жутко скучные люди, по совершенно непонятным для Руфни причинам имели хорошую репутацию в обществе, и за их столом часто собирались интересные гости.
И под конец небольшой чёрный конверт, в котором оказался совсем маленький клочок веленевой бумаги с одной строчкой каких-то странных символов.
Руфни поднёс бумагу к свету и попытался разобрать, что, чёрт возьми, на ней написано.
За двустворчатыми французскими окнами взревел ветер. Руфни вздрогнул и невольно выронил письмо. Оправившись, он положил веленевый листок на стопку писем, предназначенных для камина.
Ветер заревел снова, надавил на окна с устрашающим треском.
Видимо, надвигается буря, предстоит бессонная ночь.
Очередной порыв ветра грозил распахнуть двери настежь.
Руфни встал, но голова закружилась, и пришлось ухватиться за край стола.
«Наверное, это из-за дыма. Он осушил бокал бренди. Меня выкуривают, как барсука из норы».
Лорд пошёл к окнам проверить щеколды и отгородиться от ненастной ночи.
Придерживая шторы, он оглядел залитую лунным сиянием лужайку перед домом. Луна светила ярко, и он подумал, что, возможно, его опасения по поводу бури напрасны. Но деревья раскачивались так, будто хотели вырваться с корнями, нет никаких сомнений, что тучи набегут позже.
Руфни одним рывком задёрнул шторы, но через мгновение раздвинул их снова. Он точно что-то заметил, прежде чем тяжёлая ткань закрыла вид за окном. Так и есть!.. С дальнего края лужайки к дому медленно двигались трое.