Эскобар наклонился и поднял жену. Прижал её к груди, поцеловав в макушку.
Главное, что ты должна знать, родная: я тебя люблю. Чтобы не произошло, помни об этом. Никого и ничего я не люблю больше, чем тебя.
Я тебе верю, querido, прошептала Мария. Я тебя тоже люблю.
И оба замолчали, крепко обнявшись в неудобном для двоих кресле.
Скажи, парой минут спустя вновь спросила девушка. Что Он тебе открыл? Будущее?
Вместо ответа, Пабло еще крепче прижал к себе жену, и на незнакомом ей языке произнес:
Ya ne znayu. Navernoe. Skoree vsego.
А потом подхватил её на руки и потащил в дом, так что переспрашивать Мария не стала.
Тихонько встав, он как есть босой и полуголый, только лишь в шортах прошёл на балкон. Опёрся о перила.
Ночной прохладный воздух бодрил. Страшно хотелось курить подарочек от его русской части. АндрейКак и Горан, воевал с юношества в 17 лет оказался на фронте, в Сталинграде. Прошел войну, закончив её в Кенигсберге. Выжил в натуральном аду, не получив ни единой царапины. После войны доучился, стал психиатром, психологом. Не самым простым человеком сотрудничал с разведкой
(в частности, помогал готовить нелегалов), изучал гипноз и нейролингвистическое программирование, исследовал тоталитарные секты и массовые психозы.
Потерял старшего сына-офицера в Афганской войне. Осталось, правда, еще два ребёнка: сын и дочь, построившие свои довольно успешные жизни, пройдя через перипетии 90-х. Дожил до 97 лет, успев увидеть и внуков, и даже правнуков.
В сравнении с тем же Гораном далеко не самая плохая жизнь. Не без боли и не без слёз, но счастья в ней хватало. Как он эта часть оказался здесь, в Колумбии самого конца семидесятых? Что в этой душе было такого исключительно? Что такое невероятное было в других жизнях, что все они очутились тут, в его голове?
С другой стороны а так ли ему нужен ответ? Может, стоит просто принять это как данность и просто жить, пользуясь выпавшими преимуществами. Эти воспоминания уже показали себя как минимум небесполезными. В конце концов, может в этом и смысл изменить своими действиями мир? Вот только как
Снова накатила печаль. В голове звучало на русском «Там нет меня» песня, слов которой он особо не помнил, потому что их не помнила его русская часть. Хотелось пойти вниз и найти сигареты, но вместо этого он прямо по балкону перешел в соседнюю комнату, где в серванте стояла бутылка виски. Он практически не пил, но сейчас плеснул себе граммов сорок, и, забрав с собой и бутылку, и стакан вернулся на балкон. Здесь, глядя на ночное небо, он залпом проглотил янтарную жидкость, огнем ворвавшуюся в пищевод.
В саду мелькнула тень, но через секунду насторожившийся было Пабло улыбнулся своей паранойе, увидев пробегающую кошку, явно выслеживающую мышку себе на ужин. И почему-то именно этот вид маленького кота, почти котёнка отогнал меланхолию. Как-то пришло вдруг принятие того, что он ничего в прошлом включая то, что осталось воспоминаниях о будущем изменить не может.
Зато он сможет изменить свою нынешнюю реальность. Надо просто выполнять план. И разве что почаще молиться, потому что без веры он точно пойдет в разнос.
Вот только еще недавно его план касался больше Колумбии и Южной Америке. Ну и, конечно, США и Европы в части торговли веществами. А теперь хотелось большего. Хотелось как-то помочь Югославии. Помочь Союзу или хотя бы России. Но в том, что обе его родины смогут выстоять, он очень и очень сомневался, как и в том, что он как-то может это изменить.
Да и как? Нет, очень скоро денег у него будет больше, чем он сможет потратить даже с учетом всех его усилий по строительству отмывающей инфраструктуры. Но что такое даже и двадцать миллиардов долларов в масштабе такого государства, как СССР? Или Югославии? Нет, деньги большие и даже огромные, но как он может их дать, в каком виде? Наличку отгружать? Смешно
В общем, сначала надо помочь себе. Как в самолёте, при разгерметизации. Сначала себе, далее по возможности. Ну и хорошенько раскинуть мозгами, что можно сделать.
А чтобы успокоить мятущуюся душу, можно будет полить её кровью. Кто там был среди главных палачей Югославии в 90-х? Мадлен Оллбрайт? Интересно, где она сейчас. Вряд ли большая шишка.
Посмотрев на бутылку, Пабло налил себе еще немного. Но пить не стал, оставив стакан на столе.
Хватит жевать сопли, Пабло, пробормотал он сам себе. Пора уже по-настоящему готовиться. Удар по Кали уже перезрел.
Как раз будет первой операцией под флагом М-19. А потом можно будет убрать оставшихся здесь, в Медельине, мелких главарей, чтобы в принципе конкурентов снять с доски. Это повесим как раз на Кали В конце концов, в той жизни, в конце 80-х, в Колумбии было вообще принято валить все на Эскобара. Помнилось, как он рассказывал сыну, что из многочисленных «акций» его рук дело, а что нет. Соотношение было в районе одного к десяти, наверное.
Так что время ответить тем же. А заодно спалить американцам очередную партию кокаина, решая сразу две задачи: добавить авторитета одному из своих агентов, работающих в УБН в Аризоне и подставить это самое левое М-19
Как же хочется кого-то грохнуть, пробормотал Пабло. Сил нет.