Когда будешь бриться, не забудь про усы.
Она говорила уверенным и решительным тоном, и еще до того, как успел угаснуть свет этого дня, я понял, что не знаю и половины того, что мне предстоит. У нее был талант по части организации материала и характер рабовладельца.
Когда я вышел из душевой и облачился в легкие брюки и майку, она уже приготовила на одном конце кофейного столика чашку кофе и апельсиновый сок и сидела на пуфе за другим концом столика со своей чашкой и стаканом сока. Между нами стоял микрофон. Микрофон был укреплен на маленькой подставке напротив меня, и рядом с ним лежали две тетрадки и несколько магнитофонных лент.
Я буду считывать со стенограммы, сказала она, так что магнитофон ни на минуту не будет работать вхолостую. А когда потребуется пауза, мы остановим ленту. Но прежде чем начать, лучше сперва остановиться на некоторых моментах и проанализировать их.
Это верно, согласился я. С каким количеством людей мне придется говорить и как часто?
С двумя, ответила она. С Крисом Лундгреном, представителем маклерской фирмы в Новом Орлеане, почти каждый день. И с ней каждый день. Кстати, ее имя Корел Блейн.
Я отпил немного кофе, обдумывая то, что она сказала.
Вот это да! наконец не выдержал я. Ты только подумай: ведь я должен знать о Чэпмене все то, что и эти люди, и ему в свою очередь известна масса сведений о них, и я тоже должен это знать. Не говоря уже о тысяче мелочей, связанных с его делами и с дюжинами других людей. Мне кажется, черт возьми, что это просто невозможно!
Она перебила меня:
Конечно, невозможно! Ни один человек не смог бы столько усвоить за восемь дней. Но тебе это и не нужно!
Не нужно?
Конечно нет! Характерный жест тонкой руки. Тебе же не экзамен держать по всему этому материалу. Нужно только провести два-три коротких разговора в день. Самое главное не допустить опасных ляпсусов. Попробуй проанализировать, что для этого нужно. Находчивость и сообразительность! А они у тебя есть. Некоторая способность импровизировать, умение уловить наиболее очевидные факты и некоторое количество таких, о которых мог знать только Хэррис Чэпмен. Вот и все! И ты создашь полную иллюзию. А самое главное: не забывай, что разговор-то ведешь ты! Ведь ты босс! Если почувствуешь, что плаваешь, перемени тему. Ты хозяин положения, вас соединяет только телефонный кабель.
Надоест брось трубку! И позвони еще раз попозже, предварительно просмотрев нужную информацию. Ведь у тебя будет суфлер.
То есть магнитофон?
Она кивнула:
Кассеты мы пронумеруем таким образом', что тебе всегда будет известно, где что найти.
Отлично! сказал я.
Она ободряюще улыбнулась:
И не забудь: ты должен осторожничать только первую неделю. Потом это уже будет не важно.
Я взглянул на нее. Пока мы обсуждали технические стороны подготовки, у меня из головы вылетела другая страшная цель! У этой молодой женщины был недюжинный ум. Но все, что она хочет от жизни, это убить человека! Какая бессмысленная обреченность одаренной личности!
Мне стало жутко, но я постарался сразу же отбросить сомнения, пожав плечами. В конце концов, она вольна поступать со своей жизнью, как ей угодно, не так ли?
Ну хорошо, сказал я. Начнем с кассеты номер один!
Джон У. Чэпмен продал свое дело, вышел в отставку в 1940 году и переехал в Калифорнию. И он, и его жена до сих пор живы и проживают в Ла-Джолла.
У них двое сыновей. Кейт на два года старше Хэрриса. В то лето, когда ему исполнилось девятнадцать, он окончил первый курс университета и задел машиной двенадцатилетнюю девочку. Травма была серьезной. Кейт вскоре после этого заболел: перестал
спать, а если и спал, то никто не мог сказать когда. Стал терять в весе и совершенно ушел в себя. Разумеется, это были первые признаки шизофрении, и, возможно, несчастный случай с девочкой не имел к этому отношения. Но как бы то ни было, он впал в безнадежное отчаяние и более половины следующих двадцати двух лет провел в заведении для душевнобольных.
Как я тебе уже говорила, эта история всегда преследовала Хэрриса тем более, что в их семье и до этого уже был случай психического заболевания (сумасшедшим был то ли внучатый дядя, то ли какой-то другой родственник).
Глупо, конечно, но я замечала, что Хэррис имеет склонность к ипохондрии.
В 1936 году он окончил школу. Мать хотела, чтобы он закончил еще и католическую школу, и поэтому Хэррис поступил в Нотр-Дам. Окончив ее в 41-м году, он стал студентом юридического факультета, где его застали события в Пирл-Харборе.
Мэриан остановила магнитофон и потянулась за сигаретой. Я дал ей прикурить от зажигалки.
Вопросы есть? спросила она.
Один, ответил я. Касающийся его брата. Где он сейчас?
В Ла-Джолла, у родителей
Она нажала кнопку с надписью «Запись» и продолжила рассказ:
Закончив семестр в институте, Хэррис пошел на флот и в то же лето был произведен в лейтенанты. Хотя его чуть было не забраковали из-за его уха.
Он получил должность на авианосце. Мэриан оттолкнула пуф в сторону и села по-турецки на ковер, пристроив стенографический блокнот между колен.
Я наблюдал за ней, изучая ее гордое, тонкое лицо, которое можно было бы назвать надменным, если бы его не смягчали прелестные глаза.