Прежде, чем следовать дальше, пожалуй, стоит объяснить вам ситуацию в Толидо. О том, что я сам делал там, не следует знать. Прибыл я туда из Оклахомы, где почувствовал себя как-то неуютно, и слонялся в поисках приключений, в конце которых кое-что перепадало и мне. В то время трудно было определить, кто кого преследует. Еще в Оклахоме я слышал о Миранде, президент США Рузвельт и директор Федерального бюро расследования (ФБР) Гувер заявили, что покончат с преступностью. Но в ожидании выполнения этих обещаний никто не мог понять, полиция ли преследует гангстеров или наоборот. Происходило еще больше преступлений, махинаций, мошенничества.
Френчи Сквилс вбил себе в голову, что закон в Толидо осуществляет он. Это был крупный детина, подпольный торговец алкоголем, пират, рэкетир и глава шайки в этой местности до приезда Тони Лакассара. Тони смылся из Чикаго после диспута в одном гараже, в ходе которого четверо полицейских "федов" и один коммивояжер, который был в доску пьян, буквально захлебнулись свинцом и даже не подозревают об этом.
Тони скрылся и появился в Толидо, прихватив с собой такую банду подонков, которых никогда не было в преступном мире. Я видел много неприятных людей, но банда Лакассара это просто купорос.
Тони начал ходить возле коробки Френчи, чтобы прибрать ее к рукам. Френчи пытался сопротивляться, но только до тех пор, пока одного из его людей не обнаружили на берегу залива Моми прибитым к дереву 4-дюймовыми гвоздями, с запиской во рту, в которой Тони выражал наилучшие пожелания Френчи.
Состоялись переговоры и было объявлено что-то вроде перемирия. На некоторое время наступило спокойствие, но Тони все еще был недоволен, хотя у Френчи остался только отель "Жимолость и жасмин". И, кажется, мысль завладеть и этим кабаком овладела Тони как раз в тот вечер, о котором я рассказываю.
С одной стороны, мне было это удобно. Если эти подонки расправятся друг с другом, в моем деле кое-что может проясниться. Я терпеливый паренек. Мне бы вручить медаль за ожидание многих вещей: денег, девочек, судебного следователя и прочего. Кроме того, меня интересовало и другое. Я определенно чувствовал, что за спиной Лакассара стоял кто-то другой, кто дергал за веревочки, истинный хозяин. И этот парень, о котором идет речь это Сигелла, вы можете себе представить?
Так вот, я стоял, прислонившись к колонне, и смотрел, как Миранда общалась с Йонни Малосом, шефом телохранителей Лакассара. Он не дурен собой, а что касается танцев, то он умеет танцевать. Миранда тоже. Вдвоем они составляют приличную пару. И это щекочет мне нервы.
Было жарко. Одна из тех ночей, когда при каждом вздохе думаешь, хватит ли воздуха для следующего. Мой фальшивый воротничок начинал разваливаться. Я мечтал о прохладе, о воде. В зале было так душно! Дансинги всегда душные. Дом был доверху наполнен завсегдатаями ночных коробок: мошенниками, наводчиками, проститутками и тому подобной публикой, которую всегда встречаешь в заведениях подобного типа. И мне казалось, что по меньшей мере, половина посетителей имела при себе оружие и могла им пользоваться.
Я подошел к бару, расположенному в глубине зала, и заказал себе виски с содовой.
У вас здесь очень мило, сказал я бармену, решив выудить у него что-нибудь. Но он, как оказалось, не был расположен к разговору, и я понял, что как источник информации он будет мне так же полезен, как мигрень лошади. Я покидаю это место, выхожу на веранду и обхожу вокруг дома.
Находящийся позади дома гараж, это ангар, вытянутый в длину параллельно дороге, которая проходит как раз перед отелем. На углу я заметил парня в смокинге и белой фетровой шляпе, который, опершись о столб, наблюдал за дорогой.
Он с безмятежным видом курил сигарету.
Такое выражение лица бывает у людей, которые стоят на страже в ожидании неприятностей. Он увидел меня и быстро сунул руку в карман пиджака. Когда так долго, как я, живешь в Америке, такой фокус не проходит незамеченным.
Я бросил свой окурок и направился к нему.
Как дела, старина? спросил я. Нет ли огня?
Я достал из кармана две сигареты и одну дал ему. По глазам его я понял, что этот парень наркоман.
Он улыбнулся во весь рот, потом достал зажигалку и дал мне прикурить. Сразу после этого, он отвернулся и продолжал наблюдение за дорогой.
Тебе не нравится там, внутри? спросил он.
Я потер затылок.
Там отвратительно. Адская жара. Даже здесь задыхаешься. Странно, что так много людей мучаются там, вместо того, чтобы делать что-то более интересное, пьют в этой коробке всякую гадость и подыхают от жары
Он посмотрел на меня.
Это тебе не нравится, паренек? спросил он. Тогда что же тебе мешает убраться отсюда?
А куда деваться? Тебе тоже, похоже, здесь не нравится, заметил я. Что если нам отправиться что-нибудь принять?
Он снова сунул руку в карман.
Послушай, малыш, если я захочу пить, то я сам могу оплатить свой стакан. У меня дела.
Я стряхнул пепел со своей сигареты.
Прошу прощения, старик, я этого не мог знать. Ты кого-нибудь ждешь?
Он бросил на меня змеиный взгляд.
Послушай, детка, ты разве не понял, когда я сказал тебе, чтобы ты убирался отсюда? Ты слишком любопытен и это может причинить тебе неприятности.