Потом вместе со старшиной из комендантского отдела мы сняли сургучные блямбы, которыми опечатывался на праздник мой кабинет, я растворил окно, уселся за свой стол и сладко потянулся, раздумывая о том, какое дельце мне подкинет Шарапов. Лично я, если бы можно было выбирать, охотно повозился бы с этой квартирной кражей тут чувствовался почерк, выдумка, размах ворюги. Но в этот момент зазвонил телефон, я снял трубку.
Скажите, вы еще щенка не продали? раздался мальчишеский голос.
Я засмеялся:
Нет, не продал. Я и не продавал, потому что у меня щенка сроду не было. Вы, молодой человек, ошиблись номером.
Ой, извините!
Несомненно, что у Кастелли было какое-то важное дело к Сытникову. То есть других дел у него и не было. Но что у них могло быть общего?
Зазвонил телефон; тот же звонкий голос спросил:
У вас продается щенок?
Вы снова попали ко мне, молодой человек. Набирайте внимательно номер.
А я набирал аккуратно
Я только положил трубку, как снова раздался звонок:
Скажите, ваш щенок уже в комнатах не гадит? требовательно спросила женщина.
Вот же чушь какая!
Не гадит, потому что у меня нет никакого щенка вы не туда попали.
Да, Сашка, конечно, прав, все корни этого дела в Болгарии,
и искать надо там. Батон, скорее всего, вообще оказался в нем сбоку припека, хотя это обстоятельство не снимает с повестки дня наших с ним счетов. И опять звонок телефона:
Послушайте, а сколько недель вашему щенку?
Вы ошиблись номером, я бросил трубку, и сразу же телефон снова зазвонил:
Я по объявлению о щенке. Он детей не искусает?
Мне кажется, я вас сам искусаю! Вы куда звоните?
На квартиру.
А попали в милицию, и никаких щенков здесь нет!
Ну и очень глупо! Вам остается сказать про роддом! И старушка обиженно разъединилась со мной. Какое-то телефонное недоразумение, черт бы их побрал со щенками и вечно барахлящими телефонами.
Звонок:
Простите, а вы еще своего Стаса на выставку не выводили?
Что-о? спросил я, и сердце ворохнулось быстро и тревожно.
Щеночка своего, спрашиваю, на выставку молодняка представляли?
Да, сказал я очумело, скажите, а по какому номеру вы звоните?
Человек назвал номер моего телефона.
А где вы взяли мой телефон? осведомился я.
Да вы что, не в своем уме? Он же в объявлении напечатан! Черт знает что дают объявления, сами не знают зачем, людям головы морочат только! И возмущенно бросил трубку. И снова зазвонил телефон.
Я по объявлению. Вы сколько за псину свою хотите?
Недорого, почти задаром. Вы простите меня, я хотел у вас узнать: где вы прочитали мое объявление?
Как где? В газете! А вы что, не знаете, где свои объявления печатаете?
Видите ли, какая штука, быстро забормотал я. Мы с женой в принципе договорились о таком объявлении, а давала она его сама, и я спросить позабыл, а сейчас ее нет дома, поэтому я у вас и спрашиваю.
Все понял нет у вас насчет щенка еще согласного решения. А объявленьице такое ваша супруга дала в сегодняшнем приложении к «Вечерке».
В каком приложении?
В рекламе. Нешто не видели?
Видел, видел, маленькая такая газета. А не прочитаете мне объявление?
Он там, на другом конце провода, засмеялся:
Э, видать, супружница ваша совсем контрабандно провернула это объявление. Я слышал в трубке его сытый смешок, тяжелое настырное дыхание, я видел, как толстые ноздри с рыжими волосками раздувались от удовольствия, что он является первым и главным участником надвигающейся семейной грозы, и в его голосе было неодобрительное уважение к моей самовольной жене, так откровенно пренебрегающей моей волей, и нескрываемое презрение к моему слюнтяйству. Да-с, ловко жена ваша это сделала.
Оп посопел у микрофона, видно очки на нос напяливал, и дикторским тоном возгласил:
«В связи с длительным отъездом хозяина очень дешево продается легавый щенок-медалист по кличке Стас, имеется родословная, воспитан в служебном питомнике. Звонить в дневное время»
Спасибо, я нажал на рычаг.
Легавый щенок-медалист по кличке Стас. Все ясно это Батон. Но почему? Напомнить мне о моем поражении? Но он знает лучше всех, что игра не окончена. Или он считает это еще одним голом в мои ворота? Разозлить меня хочет? Обсмеять перед всеми? Но ведь я могу никому не сказать об этих звонках
Звонок. Я снял трубку и сразу же опустил ее на рычаг. Почти бесплатным щенком-медалистом будут интересоваться долго.
Я могу не сказать? Этот как следует считать моим личным или служебным делом? Или, как говорят в документах, это личное дело возникло на почве выполнения мною моих служебных обязанностей? Так это что плевок в меня лично или вызов большой группе людей, противостоящих Батону рядом со мной и называющихся вместе МУР? Или я много беру на себя? Может быть, истина состоит как раз в том, что человек по фамилии Дедушкин смог ловко и очень хлестко поиздеваться над человеком по фамилии Тихонов и тот, не имея других средств отмщения, надевает на себя форменный мундир и начинает ерепениться, что Батон-де оскорбил честь этого мундира и должен за это ответить?
Батон, которого я грозился отучить воровать, спокойно вышел на волю и уже один раз подверг меня публичному унижению, заставив испугаться, когда прислал на меня жалобу. Теперь он нанес второй сокрушительный удар, поставив меня перед дилеммой: или доложить начальству об этом объявлении и совершенно неминуемо сделаться всеобщим посмешищем, потому что такие вещи обычно мгновенно становятся общеизвестными, или же никому не говорить про легавого щенка и признаться самому себе в собственной трусости и жуликоватости, потому что Батон знает: в нашей работе достаточно один раз хоть по самому пустяковому поводу схитрить и добра не жди