А что же делать?
Взять жалобную книгу.
Не понял.
Ох беда с вами! Чего тут непонятного? Надо пойти к директору магазина, попросить жалобную книгу и написать там, что продавец Тихонов очень плохой работник, грубиян, оскорбляет покупателей, недовешивает колбасы. Поэтому его надо отстранить от прилавка, а иначе ты на них найдешь управу в вышестоящих торговых организациях. Продавца Тихонова накажут, потому что покупатель всегда прав. А чтобы ты не базарил и не жаловался по инстанциям, тебе взвесят без очереди кило копченых колбасок и принесут в кабинет директора.
Да, Окунь, ты это лихо придумал
Посидели мы немного молча, и каждый из нас напряженно и зло думал о своем.
Окунь, я бы хотел тебя отблагодарить за совет
Он коротко блеснул очками:
С тех пор как эти паршивцы финикяне выдумали монеты, все остальные виды благодарности сильно обесценились.
Я вытащил из кармана червонец и бросил его на стол. Встал и сказал:
Ну, Окунь, бывай
Глава 15 На взгляд инспектора Тихонова
Вечно. Разве что-то вечно на земле? Господи, как все это давно было! Когда судейский секретарь поставил на обложку папки штамп с красным коротким грифом «В.М.Н.» «высшая мера наказания», я пошел во второй класс, мать вышла замуж за учителя немецкого, Батон совершил первую кражу, Шарапов поступил на работу в МУР, стали поговаривать об отмене карточек, Савельева не приняли в детский сад «по недостижению установленного возраста», Черчилль просматривал перед выступлением фултоновекую речь о «холодной войне», в кинотеатрах повторно стали показывать «Остров сокровищ», а килограмм масла стоил восемьсот рублей.
Много злого совершили эти люди, пока злодейство не получило протокольной записи, и в стремительно уходящем сознании мелькнула последняя мысль: зачем же все это надо было?
Долго, долго в один миг промчалось четверть века, не так уж много осталось в живых и людей, которые судили злодеев, изжелтели бумаги, протерлись на сгибах, обтрепались на краях, поблекли чернила, выцвел машинописный текст. А вечность хранения? Что же вечно? Может быть, установленный десятилетиями протокол правосудия вовсе не это имел в виду? Может быть, он взывал вовсе не к вечности нашей памяти, которой человеку отпущено на один короткий век, а всем вместе на всю человеческую историю? Может быть, вечной-то должна быть наша память, а не стареющие, выцветшие бумаги?
В это мгновение раздался телефонный звонок. Я снял трубку звонил Сашка:
У вас там Тихонова из МУРа поблизости не видать?
Видать, сказал я и посмотрел в окно. Через дорогу к подъезду Гнесинского училища степенно вышагивали добротные, хорошо одетые дети со скрипками в руках. Это были правильно воспитанные дети переходя дорогу, они не вырывались у родителей из рук, а на середине мостовой аккуратно смотрели направо. Скрипка здорово дисциплинирует людей.
А-а, это ты, протянул Сашка. Ну и закопался ты в своих катакомбах еле разыскал. Работаешь?
Помаленьку.
Молодец, разрешил Сашка.
Слушай, Сашок, а ты никогда не хотел жениться?
Сашка подумал недолго, отрапортовал:
Хотел. Девушка о-очень красивая была. Но со мной разговаривала только так: «Ты растоптал большое и чистое, ты осквернил святое» Пришлось бросить.
Я засмеялся и спросил:
И все?
Почему же все? серьезно сказал Сашка. Еще один раз хотел. Но невеста отказала мне, объяснив, что не может выйти замуж за человека, у которого никогда не будет отчества «Сашка да Сашка что такое?..» Так и бросила.
Я вновь посмотрел за окно на детей, спешащих к началу занятий в училище, и спросил:
Слушай, Сашк, а ты своих будущих детей станешь учить музыке?
Никогда, твердо ответил Сашка, сейчас патефоны дешевые.
Это ты отстал патефоны за редкостью вновь стали дорогими. Радиолы дешевые.
Мне все равно. У меня слуха нет. Совсем как у тебя.
Отлично. А теперь запиши дашь запрос в справочную картотеку: Сытников Аристарх Евграфович, осужден в 1946-м по делу атамана Семенова.
Записал. Слушай, Стас, а как же его в детстве ребята во дворе называли Арик? Или Ристик? А мотает быть, Стархуня?
Вы босяк, Александр. Аристарх Сытников во дворе с ребятами не играл он воспитывался в пажеском корпусе.
Два мира два детства, образовался Сашка. Я тоже воспитывался в ремесленном училище 163. Ребята из зависти называли меня малопривлекательной кличкой Ржавый. Кстати, а почему тебя заинтересовал этот ископаемый паж?
Он не паж, он штабс-капитан. И единственный оставшийся живой человек из всей этой компании. Ну все? Вопросов больше нет? Тогда я пойду домой.
А сюда не придешь?
Тогда купи мне раскладушку, я и ночевать буду на Петровке. Пока, до завтра
Подожди, подожди! Тебе тут девушка звонила.
Какая? сердце колотнуло испуганно: Лена!
Подожди, посмотрю, у меня записано. Вот, нашел Рознина
Рознина?
Людмила Михайловна Рознина. И телефон свой на всякий случай оставила.
Люда-Людочка-Мила. Зачем я ей? Может быть, нашла еще чего-нибудь?
Не нужно. У меня есть ее телефон.
Тогда привет Я сказал, что ты позвонишь ей попозже.
Я взглянул на часы. Стрелки замерли на четырех часах механизм давно остановился. За окном темнело. Черт его знает, сколько сейчас времени! Наверняка она уже давно ушла с работы, промчалась по бульварам тридцать первым маршрутом, встретилась со своим молодым человеком, и сейчас они сидят где-нибудь в кино или в кафе, а может быть, и вовсе отправились к нему домой Вот балбес этот Сашка, не мог меня разыскать раньше! Правда, я сам обещал ему звонить, да позабыл. Опаздываю, всегда опаздываю. Ах, черт, досада какая! Ведь у нее могли быть какие-то интересные сведения!