Нам-то с Саней чего бояться? заметил оскорбленно. Нам бояться нечего. Сама же говоришь, нас уже списали, и в Европу, конечно, с нашим башлями да с нашими рожами соваться нечего. Только буржуев смешить. Но тебе-то, Таина Михайловна, зачем вмешиваться, вот чего опять же не пойму? Какая корысть? Ведь у Столяра большие связи, он не сам по себе. Или в стороне останешься?
Как же я останусь в стороне, если вы, мальчики, в моей квартире сидите?
Санек нашел нужным уточнить:
Квартира не твоя. Квартира проходняк. Тут тобой и не пахнет.
Неужто носом чуешь?
Чую, признался Санек. Уже третий месяц чую.
Многозначительная фраза повисла в воздухе, и только Клим взглянул на друга удивленно.
Значит, так, подытожила Таина. Или вы кончаете ваньку валять, или я ухожу. Выпутывайтесь сами.
А дальше? спросил Санек.
Что дальше?
Допустим, ты знаешь, о чем говоришь, и мы каким-то чудом завалйм Столяра и всех прочих. А потом?
Теперь Клим поглядел на кореша одобрительно: правильный вопрос. Пора узнать, до какой степени эта девица чокнутая. Таина не уклонилась от прямого ответа, хотя тоже поняла скрытый смысл вопроса.
Дальше, мальчики, возьмем Москву за хобот.
Как это? переспросили парни хором.
В городе полно миллионеров, мы их немного разгрузим.
Клим и Санек смолчали, потупясь. Степень чокнутости девушки-разбойницы зашкалила явно выше нормы. Не то чтобы это их смутило, но обоим стало не по себе. До этой минуты они смутно надеялись, что Таина при ее хватке и, скорее всего, немалых связях действительно их выручит, но какая помощь от беспредельщицы.
Закручинились, богатыри, ласково пропела Таина. Очко играет?
Не-е, промямлил Клим, очко тут ни при чем. Но мне, как инвалиду Может, все же правда, в Европу податься? Дамы-буржуйки, я слыхал, любят простой, деревянный русский член. Пусть Санек решает, он у нас за старшего. Скажи, Сань, тебе каким представляется наше будущее?
А чего мудрить? Санек выглядел немного затравленным, на висках проступила испарина. Девушка права.
В чем права, Сань?
Пока Столяр живой, нам не продохнуть. Ни здесь, ни в другом месте. Он же на принцип пошел. Только я не секу, как это сделать реально. Он без охраны вообще не ходит. Осторожный, сука, как питон.
Клим сказал:
Столяр это ерунда, раз плюнуть. Мне интереснее, как после будем миллионеров мочить. Скажи, Таина Михайловна, всех сразу замочим или для начала кого-нибудь одного? Банкирушку какого-нибудь?
Таина наполнила их пустые стаканы и себе подлила вина. В ее взгляде теперь не безумие сквозило, а холодная, черная ярость. Их обоих проняло до печенок,
а ведь повидали немало. В банде, считай, со школьной скамьи. Как свободу объявили и работы не стало, так их в омут и затянуло.
За вас, мальчики, звенящим голосом провозгласила. Отчаянные вы мужики, я вас обоих люблю. Сашенька, веришь мне, дорогой?
Как отцу родному, кивнул Санек.
Ага, добавил Клим, хотя его не спрашивали.
Выпили до дна. Почему не выпить, коли налито?
ГЛАВА 8
Работали в гараже у Фили безвылазно шесть дней подряд и больше всего намаялись с электронной начинкой черепахи-мамы, но когда наконец закончили и вышли на двор, на солнечный октябрьский морозец, обоим показалось, что прожили вместе целую жизнь. Филя подслеповато щурил покрасневшие глаза, Боренька поднес зажигалку к его сигарете.
Даже не верится, сказал он.
Дело житейское, ответил Филя. Однако надо поглядеть, как сработает. Осечки быть не должно, а все же сомнение есть.
В чем сомнение, Филя?
Ну как сказать, вещь новая, неопробованная Но думаю, обойдется. Хозяйку нельзя огорчать. Большие деньги посулила.
Сколько? спросил Борис, хотя деньги не имели для него никакого значения.
Две тыщи целковых, гордо доложил Филя. Считай, пять моих пенсий.
И на что потратишь?
Как на что? Лекарств куплю разных, от сердца, от ревматизма. Крупицы, водочки, конечно, в запас. Зима-то впереди длинная. К тому же, есть слух, они наметили пожилых людей вовсе со свету сжить, чтобы не воняли. А тут такая халтурка. Я доволен, о чем говорить. Жаль, Глафира до сроку отбыла, кутнули бы на радостях.
Глафирой была покойная супружница Фили. Померла она вроде бы в молодом возрасте, около пятидесяти, но точно сказать нельзя. Филя в воспоминаниях пугал даты: то она на той неделе еще по дому бродила, а то уж лет пять прошло, как скопытилась. И причины смерти называл разные, но всегда связанные с нашествием: то ее задавили в очереди за водкой еще при Горбатом, то омоновец в 93-м году оглоушил демократизатором до потери пульса, а то на днях инфаркт скрючил, а у него, у Фили, не хватило грошей, чтобы купить валидолу. Вся эта путаница происходила не от помрачения Филиного ума, ум у него был как стеклышко, просто он так развлекался, вспоминать по-разному было веселее.
Таина купила Бореньку не деньгами, но под ее влияние он попал так же легко и радостно, как совсем недавно погружался в виртуальную реальность. Боря был достаточно умен, чтобы понять, что столкнулся с натурой неординарной, а, возможно, исключительной. Это вам не простушка Кэтрин, вчерашняя возлюбленная, готовая на что угодно за наличные. При первой же встрече он почувствовал, что уступает прекрасной даме в чем-то таком, что выше интеллекта. В силе духа? В пророческом даре? Она сразу заговорила с ним как со старым и добрым другом, без всякого выпендрежа, и как раз о том, что больше всего его волновало. Говорила словно вещала: мужчиной становятся не тогда, когда переспят с телкой, а когда отомстят за поруганную честь. Когда хватит мужества воткнуть в сердце врага обыкновенный нож, иногда в буквальном смысле. Она сказала: «Дружок, у тебя убили отца, великого