заживо, закончила Нефрет. Она упёрлась локтями в стол и наклонилась вперёд. Прядь золотисто-рыжих волос сорвалась с её высокой причёски и отвлекающе завивалась на виске; щёки пылали от возбуждения, а голубые глаза сияли. Посторонний наблюдатель мог предположить, что она обсуждает моду или флирт. По крайней мере, мы так предполагали. Я хочу ещё раз взглянуть. Понимаете, пока вы бродили по пустыне, я улучшала своё образование. Прошлым летом я прошла курс анатомии.
В Лондонской медицинской школе для женщин? с интересом спросил Рамзес.
Где же ещё? Голубые глаза Нефрет вспыхнули. Это единственное учреждение в нашей просвещённой стране, где обычная женщина может получить медицинское образование.
Неужели всё так строго? не унимался Рамзес. У меня сложилось впечатление, что Эдинбург, Глазго и даже Лондонский университет
Чёрт тебя побери, Рамзес, вечно ты разрушаешь мою пламенную риторику своим педантичным уточнением деталей!
Прошу прощения, покорно склонил голову Рамзес. Твоя точка зрения несправедливая дискриминация женщин во всех областях высшего образования не меняется из-за наличия нескольких исключений, о которых я упомянул, и трудности с получением квалификации для медицинской практики, по моему мнению, почти так же велики, как и пятьдесят лет назад. Я восхищаюсь тобой, Нефрет твоей стойкостью в подобных неблагоприятных условиях. Позволь мне заверить тебя, что я на сто процентов на твоей стороне и на стороне других женщин.
Она рассмеялась и сжала его руку.
Я знаю, Рамзес, дорогой. Я только поддразнивала тебя. Сама доктор Олдрич-Блейк разрешила мне посещать свои лекции! Она считает, что у меня есть способности...
Будучи довольна их дружеским согласием, я следила за разговором так пристально, что не заметила приближения молодой леди, пока та не заговорила не с кем-либо из нас, а со своим спутником. Невозможно было не услышать её; они остановились у нашего столика, и её голос был резким и пронзительным:
Я же сказала тебе оставить меня в покое!
Я не заметила её приближения, в отличие от Рамзеса. Он мгновенно поднялся. Сняв кафию любезность, которой не удостаивались женщины его семьи он произнёс:
Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Призывно взметнув руки, девушка повернулась к нему.
О, благодарю, выдохнула она. Прошу вас, вы можете заставить его уйти?
Её спутник уставился на девушку. Длинная челюсть и кривой нос омрачали в целом приятное лицо. Он был чисто выбрит, с серыми глазами и волосами неопределённого желтовато-коричневого цвета.
Послушай, Долли, начал он и протянул руку.
Не думаю, что он хотел схватить её, но так ли это, узнать мне не удалось. Рамзес ухватил мужчину за запястье. Движение казалось обманчиво лёгким, захват без видимого давления, но молодой человек вскрикнул, и колени его подогнулись.
Боже мой, Рамзес! воскликнула я. Немедленно отпусти его!
Конечно, кивнул Рамзес. Он ослабил хватку, но, должно быть, сделал что-то ещё, чего я не заметила, потому что несчастный юноша рухнул на землю с глухим стуком.
Унижение более эффективное оружие против молодёжи, чем физическая боль. Юноша поднялся и отступил но не раньше, чем бросил на Рамзеса угрожающий взгляд.
Конечно, он считал Рамзеса ответственным за случившееся. Как мужчина, он был слишком туп, чтобы понять в отличие от меня что девушка сознательно спровоцировала инцидент. Теперь её маленькие ручки покоились на руке Рамзеса, и она, запрокинув голову, с восхищением смотрела ему в глаза. Лицо обрамляла грива кудряшек, таких светлых, что казались почти белыми, и она была одета по последней моде. Я предположила, что ей не больше двадцати, а может, и меньше. Американские девушки национальность выдавал акцент гораздо более искушённые и более избалованные, чем их английские сёстры. Я не сомневалась, что у этой молодой дамы имелся богатый родитель. Она прямо-таки сверкала бриллиантами совершенно неуместными для времени суток и её возраста.
Я сказала:
Разрешите вам представить моего сына, мисс Беллингем. Рамзес, если мисс Беллингем чувствует слабость после пережитого ею ужасного испытания, я советую тебе предложить ей стул.
Спасибо, мэм, со мной уже всё в порядке. Она повернулась ко мне, улыбаясь так, что на щеках появились ямочки. У неё было красивое лицо без каких-либо отличительных черт, за исключением очень больших карих глаз с поволокой, составлявших разительный контраст с серебристо-светлыми