В записке кратко говорилось, что суперинтендант Станислаус Оутс был бы рад, если бы мистер Кэмпион счел удобным зайти к нему в три часа дня.
Обычно Кэмпион не отличался нерешительностью или чрезмерными опасениями, но полчаса до обеда и час после него он провел в беспокойном, нервозном настроении, которое его почти деморализовало.
Без пяти три он шел по длинному пустому коридору, в котором слегка пахло дезинфицирующим средством, за констеблем без шлема, а минуту или около того спустя шагнул вперед, чтобы пожать руку суровой фигуре, поднявшейся ему навстречу.
Его недавнее повышение изменило суперинтенданта Станислауса Оутса не больше, чем любой из предыдущих этапов его карьеры. В глубине души он оставался энергичным, серьезным молодым сельским жителем, чья сосредоточенность и упорство впервые заслужили похвалу сельского инспектора почти тридцать четыре года назад.
Он не был недружелюбным человеком, но даже Кэмпион, которая, вероятно, знала его лучше, чем кто-либо за пределами самой полиции, никогда не подвергалась опасности позволить фамильярности перерасти в дружеское презрение.
Суперинтендант на мгновение замер, ссутулив плечи и склонив голову цвета перца с солью над промокашкой на своем столе.
А, Кэмпион, - сказал он. Присядь, пожалуйста, приятель.
Форма обращения была пережитком его дней в Дорсете. На протяжении всего своего тридцатичетырехлетнего медленного восхождения по служебной лестнице он тщательно подавлял это чувство, но теперь, когда он достиг вершины и подал надежды в своей карьере, он время от времени проявлял его - небольшая небрежность, допустимая для человека его положения.
Давно отсутствовали?
Да. В Кеписаке. Я провел выходные с Гаффи Рэндаллом и его женой. Ты не возражаешь?
Нет. Когда ты ушел?
Субботнее утро.
Ты остаешься в своем клубе?
Да.
Лагг в отъезде?
Да.
Где?
Белые стены возле Берли. Дом Джимми Сутана. Почему?
Кэмпион откинулся на спинку стула для посетителей. Он знал, что у него влажный лоб, и удивлялся самому себе. Вскоре он достал носовой платок и сидел, глядя на него.
Суперинтендант сел и положил локти на стол. У него было печальное, костлявое лицо и очень заинтересованные серые глаза.
Что вы знаете о Бенни Конраде?
Внезапно мистер Кэмпион почувствовал себя более непринужденно.
Очень мало, - весело сказал он. Я выступал в качестве почетного советника Блаженного в частном расследовании, которое, казалось, вело к нему. Вот и все. Я полагаю, вы видели Блаженного?
В деревенских глазах полицейского мелькнула мимолетная улыбка.
Да. Мы видели Блаженного. Видели его прошлой ночью. Он разыскал нас.
Мистеру Кэмпиону показалось, что он начал понимать, и подкрадывающийся, безымянный страх, который все утро грыз его на задворках сознания, рассеялся.
Я так понимаю, вы консультируетесь со мной? - весело сказал он. Это большая честь. Я ценю это.
Оутс рассмеялся сухим, немного взрывным смехом, выражавшим дружелюбие и хорошее настроение, но без веселья. Ему на редкость редко было весело.
Я допрашиваю вас в соответствии со своими обязанностями, - старательно объяснил он. Чем занимался Конрад? Вы знаете?
До чего? Кэмпион безучастно повторил его слова. Мой дорогой, почему мы играем в детективов? Спустись на землю. Ты видел Блаженного и поэтому знаешь все, что знает Блаженный. Я больше ничего не могу тебе сказать, старина. Вот и все, что нужно сказать. Конрад валял дурака в театре, и он был на грани разоблачения. Вот и все .
Ах! Суперинтендант казался частично удовлетворенным. Вы слышали о том, как он был убит?
Я видел газеты. Кажется, это был неприятный несчастный случай.
О, это было. Оутс был искренне тронут. Я сам спустился прошлой ночью и осмотрел это место. Затем я отправился в больницу и морг. Это было ужасно. Беспорядок был ужасный. Женщины порезались стеклом, вы знаете, врачи вытаскивали из них осколки длиной с мои пальцы. Убитые мужчины были в ужасном состоянии. Конраду разнесло голову куском металла. В верхней части головы осталась борозда, в которую можно было просунуть запястье. И бедняга портер! Я не хочу ставить вас в неловкое положение описанием. Они вытащили стальной орех из его живота .
Его приятный сухой голос смолк, но он не сводил глаз с Кэмпиона.
Это было ужасно, - повторил он. Я сам не брезгливый человек, но вид этого молока, крови и осколков повсюду расстроил меня; мне стало плохо. Очень необычная и ужасная вещь в целом, - закончил он с оттенком чопорной строгости.
Кэмпион хранил молчание на протяжении всей речи, его лицо становилось все более и более серьезным по мере того, как к нему возвращались прежние опасения.
Я не совсем понимаю, к чему все это ведет, - осторожно начал он. Я в полном неведении. Я имею в виду, причина взрыва не имела никакого отношения к Конраду, конечно?
Я не так уверен. Суперинтендант покачал своей выдающейся головой. Я совсем не так уверен. Не знаю, должен ли я вам говорить, но на данный момент здесь придерживаются мнения, что кто-то бросил бомбу в маленького негодяя .
Во второй раз за этот день мистер Кэмпион испытал самое редкое из эмоций неподдельное изумление.