Как бы там ни было из-за этого в настоящий момент войск вокруг столицы и в западной части империи оказалось как-то не слишком. И собравшие генералы всю ночь пытались найти решение откуда их взять и как их оттуда перебрасывать в Польшу. Потому что даже если решиться в достаточно широкой степени задействовать иррегуляров типа калмыков и башкир, к чему, вроде как, все начали склонятся под утро, от Уфы и Элисты
до Варшавы порядка двух с половиной тысяч вёрст. А железной дороги на обоих маршрутах пока нет и не предвидится
И только когда набившиеся в залу генералы покинули помещение, выяснилось зачем Николай велел ему торчать в зале всё это время. Едва только за выходящим последним Бенкендорфом закрылась дверь, император развернулся к Даниилу и боднув его сумрачным взглядом, угрюмо спросил:
Ну а ты что скажешь?
В смысле?
Ну как там у вас с подобными бунтами справляются?
Ковровыми бомбардировками,- сердито бросил Даниил.- Ну чего ты у меня всякую чушь спрашиваешь? Я же тебе не один раз уже рассказывал, что я интендант. Да ещё и лесовик. Всю службу в лесных складах просидел так что в ваших стратегиях ничего не разумею и ничего толкового и знать не могу
Не ври,- вскинулся император.- Ты и в эти ваши как их командировки ездил. Причём, как-то даже когда ваши эти там целую армию разворачивать собирались И книжки умные читал. Исторические. В которых все войны и бунты давно по полочкам разобраны. И по стране в отпусках покатался. Сам же рассказывал, как с внуками в этот ваш Волгоград ездил на Мамаевый курган, где у вас в сражении столько солдат сошлось, сколько во всех нынешних европейских армиях вместе взятых не факт что имеется Так что много где был и много чего видел. И ещё у вас этот как его а-а-а, вспомнил телевизиор был, который про всё в мире рассказывал.- Николай погрозил ему пальцем.- Я всё помню, все твои рассказы Так что давай поведай мне, что ещё можно с этим бунтом сделать?
Ага-ага, телевизор ему- пробурчал Данька.- Там чего не возьми вранья больше, чем правды. Так что толку от меня шиш да ни шиша. А для ковровых бомбардировок у тебя авиации нету- он замолчал, и они некоторое время бодались взглядами.
И чего? Совсем сказать нечего?
Данька задумчиво пожал плечами.
Да вроде нет если только я бы ещё озаботился обязательно заняться максимально активным освещением всей нашей будущей операции в прессе. У нас же в Европке что ни государство так «уважаемый партнёр», которому нам в карман насрать самое милое дело. Так что стоит только нашим войскам хоть шаг за пределы казарм сделать как нас всех тут же начнут грязью поливать.
Это уж точно,- вздохнул Николай.
Ну и вот. Чтобы это дело хоть немножко ослабить стоит на опережение действовать.
И как же?
А сразу начать бюллетени всякие выпускать о зверствах поляков. И о нарушении ими не только законов войны, но и всех мыслимых заповедей как христианских, так и просто человеческих Тем более, что, судя по тому, что я услышал тут ни придумывать, ни приукрашивать ничего не надо. Это ж надо было придумать такие зверства творить! Хуже фашистов!
Кого?- удивился император.
Долго рассказывать,- отмахнулся бывший майор.
А я уже и не тороплюсь,- осклабился Николай.- Так что давай-ка садись и вещай. Всё что вспомнишь. И не только про прессу. А чего из этого использовать я уж сам как-нибудь решу
Они проговорили ещё около часа, после чего настало время идти на завтрак. Император слушал его очень внимательно и, даже, задавал вполне вменяемые вопросы. Ну да про важность информационной войны Даниил начал задвигать ещё во времена, когда они были совсем юными, и добился в этом кое-каких успехов, свидетельством чему была хотя бы та пресс-конференция, которую дал юный Великий князь Николай сразу после битвы при Ватерлоо Впрочем, сам бывший майор про эту самую информационную войну знал весьма мало. Так общие сведения и какие-то крупицы, которые вычитал во всякой публицистике. Со вполне понимаемым уровнем достоверности Вследствие чего озвученные им рекомендации были довольно примитивны настойчиво вести пропаганду, стараясь врать поменьше, а публиковаться почаще, очернять противника, ржать и ехидничать над его собственными обвинениями вместо того чтобы отвергать их или пытаться оправдываться и мазать грязью не только врагов-поляков, но и работающих на них пропагандистов из других стран. Даже если они пока ещё считаются дружественными. Ну и не ограничиваться только лишь грязью