В экспериментах широкообразованного венгерского психиатра Змила Моравчика психически больные люди показали примеры большей способности к запоминанию, чем здоровые люди в экспериментах Штерна. Моравчик указал, что данные, связанные с наблюдениями, весьма ошибочны, и обратил внимание на то, что оценка таких данных требует большой осторожности. Он указал и на то, что судья, который может сделать любое доказательство предметом свободной оценки в силу своей способности к оценке, отточенной профессиональными знаниями и опытом, может найти верный путь, который ведет к правде.
По его мнению, люди, страдающие некоторыми психическими расстройствами, обладают довольно хорошей памятью и даже есть параноики, воспоминания которых отличаются большей точностью, чем у психически нормальных людей.
Многие дети участники экспериментов дали свидетельства своей
очень острой наблюдательности и полноты воспроизведения виденного, но вместе с тем у них была очень высокой внушаемость я действительность легко искажалась их живой фантазией. Моравчик обратил внимание венгерских криминалистов на то, что, исключая индивидуумов с исключительно хорошей памятью, со временем ошибки восстановления в памяти увеличиваются и, таким образом, важно, чтобы свидетели по возможности скорее давали подробные показания. Метод и форма заданных вопросов оказывают сильное воздействие на качество ответов, и зачастую так называемые перекрестные допросы ведут к усложнению следствия.
Он показал, что при определении пространственных параметров по возможности необходимо допрашивать специалистов (например, строителей, плотников и пр.).
Сегодня считается естественным, что человеку свойственно забывать, что обычно более достоверными являются данные, полученные во время беседы в непринужденной обстановке. Даже уголовно-процессуальный кодекс предписывает, чтобы в начале допроса обвиняемому и свидетелю была предоставлена возможность свободного рассказа. Но в начале века это было еще новым для науки.
Удивление вызвал, например, и тот факт, остроумным способом доказанный одним экспериментатором, что так называемые производные свидетельские показания имеют весьма незначительную доказательственную ценность. Экспериментатор рассказал одному студенту о некоем событии; этот рассказ тому необходимо было передать дальше; когда же спросили десятого, то уже почти невозможно было узнать первоначальный рассказ.
Расскажем об одном современном эксперименте, условия которого были весьма близки к действительности.
Эксперимент на рыбном рынке
В толпе стоял один молодой человек с сеткой в руке (им был один актер). Актер разговорился со стоящими в очереди, а затем в соответствии с полученной инструкцией стал проталкиваться к прилавку. Выбрав пару рыбин, он бросил их в корзину. Когда ему указали на неправильное поведение, он грубо крикнул:
Я плачу, а значит, имею право и выбирать!
Продавщица попросила мелкие деньги, но актер мог заплатить только 25-леевым банкнотом. Тогда женщина попросила еще 50 баней. Молодой человек отдал ей 50 баней, после чего, как и полагалось, получил сдачу 23 лея. Однако он сказал, что этого мало, и требовал 98 лей. Он утверждал, что заплатил столеевым банкнотом. Актер стал спорить с продавщицей, чуть не ударил ее. Женщина оттолкнула его, а он схватил ее за блузку, и в ответ на это продавщица дала бессовестному молодому человеку пощечину.
В этот момент вмешалась милиция, но молодой человек, пользуясь замешательством, исчез. Милиционеры смогли записать только имена свидетелей.
Эксперимент был организован очень осмотрительно. В непосредственной близости от места действия незаметно установили скрытую камеру, которой вели съемку. На третьем этаже здания была установлена еще одна кинокамера, с помощью которой съемка очереди производилась сверху. Возле толпы стояли два звукооператора со спрятанными в рюкзаках магнитофонами.
Стоит упомянуть, что даже допрашивавшие свидетелей милиционеры не знали, что они являются участниками эксперимента. Свидетельские показания можно было сравнить с подробностями происшествия, зафиксированными на кино и магнитофонную пленку.
Проведенный эксперимент позволил сделать вывод, что свидетельские показания, как правило, являются достоверными. На основании свидетельских показаний было точно установлено, что же произошло на рынке. Выяснилось, что человеческое ухо зачастую чувствительнее самого совершенного магнитофона. При прослушивании магнитофонной записи иногда невозможно было понять, что кричали друг другу спорящие. Но отдельные свидетели, которые стояли дальше от места происшествия, чем был расположен микрофон магнитофона, хорошо понимали суть спора, поскольку следили только за ним, могли как бы выключить в своем мозгу мешающие раздражители и делать выводы по движению губ.
Из результатов эксперимента можно было сделать очень много и тактических выводов, например о методе постановки вопросов. Вновь было доказано, что если следователь устанавливает правильные