Опиум в военном мышлении, искажение истины, замалчивание неудач, условность и ложь в донесениях и в печати вот что доставляет врагам величайшие триумфы.
Военное дело. 1919. 26. С. 840-842.
Милиция как идеал (Критика тезисов Л.Троцкого)
или в стороне армии, партии, государства оглядываясь на него, могут совершать свой скорбный путь или боком, или пятясь задом, как рак.
Тезисы Л. Троцкого поддерживают для Красной армии идеал милиции. В жизни вся работа председателя Ревсовета республики сводится к тому, чтобы не дать развиться в Красной армии милиционному оттенку, но в теории он не имеет решимости порвать со старой милиционной программой 2-го Интернационала. Постановление, которому уже десятки лет, постановление, которое вырабатывалось при отсутствии сколько-нибудь определенного представления о той обстановке гражданской войны, в которой его приходится осуществлять, постановление, выработанное кучкой идеалистов и теоретиков, не имевших и десятой части тех военных знаний и военного опыта, которыми располагают наши руководители, продолжает стеснять и давить на наше военное строительство. При нашей бедности людьми и средствами, Военный Комиссариат тратит сотни миллионов на Всевобуч, посылает десятки тысяч организаторов, в том числе 5-6 тысяч инструкторов, бывших офицеров, в которых чувствуется такой острый недостаток в Красной армии и все это без малейшей практической корысти: жертвоприношение сил и средств республики программному Молоху! Но, может быть, не стоило бы возбуждать вопроса о даровой трате энергии на Всевобуч, мало ли куда выше тратится энергия без осязательных результатов, если бы милиции Всевобуча не выдвигались программой и тезисами Л. Троцкого как идеал, как маяк, к которому должна совершить свою эволюцию Красная армия.
Красная армия, признает Л. Троцкий, постоянная, регулярная армия. И я не предвижу возражений, утверждая, что чем постояннее и регулярнее полк Красной армии, тем больше его ценит начальство, уважает местное население и тем дороже он Советской власти. Наоборот, чем полк имеет более выраженный милиционный характер, чем меньше он оторван от интересов своей колокольни, чем податливее он на агитацию, приливы и отливы местных настроений, чем слабее в полку закал своего корпоративного, полкового духа, чем всевобучистее полк тем больше с ним хлопот и огорчений: отчаяние комиссаров, гроза мирных жителей, блестящее поле для лево-эсэровской пропаганды, позор боев; за такой полк никто и никого благодарить не будет. А какой полк ближе стоит к милиционному идеалу?
Вполне понятен поход против постоянной армии со стороны 2-го Интернационала. Постоянная армия представляла орудие диктатуры капитализма, оплот буржуазии социалисты не могли не ненавидеть казарму за ее свойство, за ее силу, переваривать совершенно мировоззрение поступающих в нее детей народа новобранцев, из которых казарма вырабатывала преданнейших слуг существующего режима. Идеалисты и теоретики постановили: захватив власть, мы уничтожим казарму; мы враги казармы, которая деклассирует людей, обращая их в солдат, в чей-то оплот; мы будем править и диктаторствовать, опираясь на ... впрочем, здесь, по-видимому, в рассуждениях теоретиков был большой пробел, так как они сохраняли только милиции, а на милицию опираться нельзя.
Явилась диктатура пролетариата, явилась гражданская война. Нужна ли казарма не казарма школа для экстернов, а казарма, перерабатывающая мировоззрение новобранцев под одну гребенку, казарма, создающая и строящая оплот существующего режима, казарма, создающая, выковывающая солдата настоящего борца и победителя на полях сражений, солдата с таким обликом, что доверие к существующему режиму сейчас же поднимается, базарные цены падают вдвое, всякие восстания прекращаются и весь народ принимается с новой энергией за будничный, но производительный труд?
Когда в Москве было восстание левых эсеров, то все партийные члены происходившего тогда съезда советов были поставлены под ружье. И это естественно, так как в период гражданской войны мыслима только партийная милиция, так как партия, ее нравственное воздействие и воспитание до известной степени заменяют казарму.
Какие необходимые условия должны быть для создания боеспособной милиции? Во-первых, гражданский мир в стране, так как милиция не имеет своего лица, своего рисунка, своей окраски это зеркало, отражающее собой все происходящее в стране там дерутся друг с другом, будут драться и в милиции. Милиция прежде всего совершенно негодный инструмент для гражданской войны, а так как Советское правительство дает обет никаких других войн, кроме гражданских, не вести, то заводить себе идеал милиции, по меньшей мере, слабо. Затем, милиция может сложиться удовлетворительно только в стране, где народ не устал от войны, так как иначе эта военная усталость отразится особенно полно в зеркале милиции! Наконец, в милиции
должен быть какой-то авторитет, как в каждом социальном организме, имеющем ответственные задачи; милиционное начальство таким авторитетом никогда располагать не будет, так как это только школьные инструктора, всегда находящиеся в положении учителя немецкого языка в третьем классе гимназии; поэтому боеспособность милиции требует высокого уровня народного развития, во-первых, и во-вторых привлечения интеллигенции в самых широких размерах в ряды милиции. Единственный в истории пример боеспособной милиции это германский ландвер эпохи 18131815 гг., когда вся Германия была охвачена одним чувством, когда стоял полнейший гражданский мир, профессора и студенты массами наполнили ряды ландвера, а от большой распущенной в 1807 г. старой армии в стране оставалось большое количество военспецов, которые взяли на себя инструкторскую роль. И что же? Этот ландвер перестал умирать от болезней и лишений на походе, приоделся и обучился через 1,52 года войны; в конце 1814 года, в 1815 году он стал серьезной боевой силой, нисколько не уступавшей полевым полкам, но он перестал быть милицией; ландвер получил солдатский дух, солдатский закал, в нем появились корпоративно-кастовые побеги и он стал побеждать.