***
Указания написаны недостаточно широкими мазками. Встречается много второстепенных, чисто технических вопросов мелкая ситуация, и нет резкого принципиального освещения многих основных вопросов о бое. Так люди, часто не добиваясь единомыслия в важном, отбрасывают его и стараются придти к соглашению хоть на каких-нибудь пустяках.
Заслуга издания этих указаний заключается хотя бы в том, что они дают материал для критики, которая, в свою очередь, послужит фундаментом для будущего полевого устава. Но, право, было бы прямо преступно застыть на этих указаниях и не идти дальше.
Указания далеко не доктрина, но, в благоприятных условиях, они могли бы стать наковальней, на которой можно выковать доктрину. Надо обеспечить эти указания, надо сказать всю мысль без утайки, без умолчания о сомнительных, но потому-то и важных вопросах, надо отбросить все мелочи и дойти до сути.
Как это сделать? Я вижу путь: диспут. Многие бы в нем охотно приняли участие. Вспомните, какие турниры разыгрывались при генерале Драгомирове в академии. Теперь поставлены вопросы поважнее. Полемика не выяснит их. Не пора ли колыхнуть тактическое болото?
Авторитет кафедры, несмотря на свой переводный характер, слишком слаб. Сегодня ты, а завтра я. Пока что указания не объединяют, а разъединяют взгляды, представляя новую точку зрения. Пока это не символ веры, это раскол.
Составители сделали большое дело, передав свои указания из ряда домашних вопросов, не подлежащих критике, в печать, в общее достояние армии. Но вклад их будет дорог только в том случае, если они не будут уклоняться от публичной защиты этих указаний. То, что уцелеет от этих указаний после хорошего столкновения, то, что прирастет к ним, то будет действительно важная для армии истина. Ничье достоинство не пострадает, даже если половину указаний придется отправить за борт. Все мы люди, и всякий шаг наш несовершенен. Вы ошибались значит вы хоть что-нибудь работали; вы уклонились с верного пути значит вы не стояли на месте. Идет?
Русский Инвалид. 1909. 257. 28 ноября.
Задача генерального штаба
Как мы читали недавно, в Австрии один из первых учеников в корпусе окончил академию одним из первых за флагом и пошел на преступление, чтобы открыть себе дорогу в генеральный штаб. Другой его товарищ предпочел пустить себе пулю в лоб, чем возвращаться в строй. Австрийская печать ставит много вопросительных знаков, и совершенно основательно, по поводу организации генерального штаба.
Во Франции генеральный штаб потонул в повседневной переписке; создался тип полустроевых, полуштабных офицеров, далеко не удовлетворяющих требованиям, предъявляемым к генеральному штабу. Растет необходимость в настоящем генеральном штабе, и таковой, первого разбора, по-видимому, и будет создан в виде группы офицеров, предназначенных
в штабы армий, которые специально изучают вопросы вождения миллионного войска. Может быть, для них будет создана и особая академия под видом третьего курса существующей высшей военной школы.
Все армии встречают трудности в организации генерального штаба; происхождение этих практических затруднений объясняется тем, что принципиальная сторона совершенно не выяснена. Г. Калнин взялся основательно за эту принципиальную сторону, и все мы обязаны ему за его труд.
Работа г. Калнина написана серьезно, и офицеры, не останавливающиеся перед серьезным чтением, ознакомятся с ней с удовольствием. Не часто встречаются серьезные, дельные мысли, и я после первых же статей г. Калнина о генеральном штабе почувствовал глубокую признательность к почтенному автору. Однако, далеко не во всем можно с ним согласиться. Г.Калнин видит специальность генерального штаба в изучении противника; он сам считает свое определение несколько узким и приходит ему на помощь, включая в противника и местность, и погоду, и тому подобные понятия, которые в равной мере могут явиться и союзниками.
Корень ошибки стремление обосновать генеральный штаб на изучении тех метафизических элементов: противника, оружия, местности и т.д., которые еще никого до добра не доводили и которые, к сожалению, удержались почти в одной нашей военной литературе.
Задача генерального штаба изучать развитие военного дела и соответствующим образом влиять на собственную армию делом, словом, помышлением.
Военное дело изменялось ранее чрезвычайно медленно. Новые методы ведения войны вырабатывались столетиями. В генеральном штабе надобности не было. За свою обширную практику каждый военачальник успевал вовремя присмотреться к медленно и постепенно прояснявшимся новостям. Об отсутствии генерального штаба можно было пожалеть только в тех случаях, когда у противника появлялся первоклассный полководец, который перестраивал в несколько лет армию на новых началах; или когда приходилось столкнуться с новым противником, высадившимся на берега, или налетевшим из степей; или когда крестовый поход заводил в совершенно новую обстановку; или когда приходилось столкнуться с вооруженной народной массой, взбаламученной религиозным или социальным движением. Генеральный штаб пригодился бы всегда, когда нужно было оглядеться, когда нужно было избрать новые методы действий, так как старые шаблоны отказывались служить. На ровном же плацу, при плац-парадной тактике, при мастерах учебного шага и ружейных приемов, стоявших во главе армий, генерального штаба не было и быть не могло; попытка создать его родила бы только сословие привилегированных писарей, которые бы затирались блестящей толпой адъютантов и писали пухлым штилем реляции; это были бы третьяковские военной науки. Они боялись бы затрагивать основные вопросы военного дела, решение которых было бы уделом более знатных лиц более строевого облика: жалкие, они бы спорили о словах и элементах; изгнанные с поля житейской, реальной работы, они бы парили в метафизических высотах... И такова будет всегда тяжелая доля генерального штаба в минуты реакции и застоя. Рожденный быть колонновожатым на пути развития и реформ вооруженных сил, генеральный штаб при остановке теряет всякий смысл и содержание.