Брюнетка, сорок плюс, оттюнингованная до тридцатника! У меня глаз-алмаз, Варь, я такие фортели на раз щелкаю.
Морщусь, совершенно запутываясь в Юлькином сленге.
Оттюнингованная это как?
Дорого, Варь, отвечает она на свой манер. Очень дорого. Поверь, бабла ввалено прилично. Однушку у метро на эти деньги я бы себе точно купила.
Однушку?
А знаешь, может, и на двушку бы хватило, тянет, будто раздумывает. А что? Сама посуди. Тощая, как жердь. Явно диетологи ее дрючат. Или жир отсасывать ходит. Кожа идеальная. Значит, омоложение, гиалуронка, филлеры и другая хрень. Грива лошадиная до жопы. Густая блестящая. Такую в идеальном состоянии только в салоне поддерживать можно.
судя по широкой улыбке, демонстрирующей золотые руки стоматологов. И расслабленная. Об этом свидетельствует ее ладонь, по-хозяйски лежащая поверх руки моего мужа.
Глава 5
ВАРВАРАРебус: «Угадай, почему рука Крыловой лежит поверх руки моего мужа на пятничном ужине в ресторане, и эти двое смотрят друг на друга так, будто других людей вокруг не существует?» не находит ни одного приемлемого объяснения кроме того, что Найденовой просто очень сильно повезло попасть в нужное место в нужное время и запечатлеть этот короткий момент.
Да, короткий!
А еще случайный!
Иначе просто не может быть.
Ну как замужняя женщина при столь известном в нашем городе супруге могла осмелиться открыто и безрассудно закрутить шашни с левым мужчиной? Тем более, со своим подчинённым! Да еще и на десять, а то и больше лет моложе!
Нет! Не верю!
Она ж не совсем отмороженная?!
И Пригожин мой ну не идиот же, в конце концов, чтобы бросаться под бронепоезд Крылова и рушить нашу с ним семью?!
Разум твердит, что Коля меня любит и подобное с его стороны невозможно, но пролезший в душу червячок сомнения уже активно точит изнутри, раздувая недоверие и мучая сомнениями.
Боже, пусть у Николая найдутся оправдания этому снимку.
Пожалуйста!..
Упав на стул, прячу лицо в ладонях и раскачиваюсь вперед-назад. Сердце тарабанит, как ненормальное. Внутри сворачивается противный ледяной ком.
Нет! Так нельзя!
Дышу полной грудью и сознательно глушу в себе панику.
Отставить нервы, Варя!
От них все болезни.
Вспомни, что говорила тебе покойная бабушка Капа: «Береги нервы, внуча. А если уж решишь их тратить, так трать на что-нибудь действительно стоящее».
С силой растираю лицо и делаю новый глубокий вдох и выдох, усердно пытаясь собрать себя в кучу.
Не буду плакать! Вот ни за что не буду!
И беду в дом своими негативными мыслями притягивать тоже не стану!
Поднимаюсь со стула и иду умываться. Выкручиваю вентиль с холодной водой на максимум и сую ладони под струю, держу так, пока пальцы не начинают неметь от холода, только потом несколько раз плескаю себе в лицо.
Холодная вода остужает не только кожу лица, но и голову. Отфыркиваясь, смахиваю капли с глаз и щек и упираюсь руками в края раковины. Смотрю на свое отражение в зеркале, и сама себе улыбаюсь.
Снимок из ресторана ничего не значит.
Соединенные руки и улыбки мужа и его начальницы ни о чем еще говорят.
Просто так звезды сошлись, что они неудачно в кадр попали. Всему есть логичное объяснение.
Ну, а Юля Юля к Николаю никогда тепло не относилась. Всегда с прохладой, в лучшем случае нейтрально. Будто за погибшего брата его ко мне ревновала и до сих пор ревнует.
А у нас с Николаем все хорошо.
Фух
Самовнушение помогает. Становится легче дышать. А то, что желание ужинать пропадает и не появляется, так это не беда. Старым проживу.
Вернувшись в кухню, запаковываю мясо обратно в пластиковый контейнер, затягиваю пищевой пленкой и решительно убираю в морозилку. Мою нож, доску, протираю стол и забрызганный пол.
Из холодильника вынимаю бутылку шоколадного молока, наполняю высокий стакан и, прихватив его с собой, иду в гостиную.
В квартире стоит непривычная тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом моих шагов.
И пиликаньем телефона.
Вытаскиваю из кармана мобильник. Снова Юля?
Нет.
Рыжик, умничка, скидывает сообщение, что она успешно добралась до бабули. Они уже успели и поболтать, обсудить последние новости, и поужинать. Теперь сидят перед телевизором и смотрят стопятьсотую серию очередной мыльной оперы по «Домашнему».
«Умнички, девочки! Люблю вас!» печатаю ей в ответ и тоже тянусь к пульту.
Не буду сегодня никакими переводами заниматься. Не хочу.
Даже если у друзей Николая снова подгорает.
Включаю телевизор и забираюсь с ногами на диван. Делаю большой глоток молочного коктейля и щелкаю каналы.
«Домашний» точно смотреть не хочу. Нафиг эти картонные страдашки.
Что там еще есть? Новости, спорт, музыка, стрелялки по НТВ, телемагазин, ток-шоу с героиней Ириной Безруковой.
Последнее оставляю. Прибавляю немного звук и проваливаюсь в интервью. Люблю и саму передачу за спокойную подачу и уют, которым она будто бы наполняет душу, и эту актрису. Красавица, умница, а столько потерь пережила
Свои печали в моменте становятся совершенно пустяковыми. Дурацкий снимок или гибель единственного сына? Несоизмеримо.
Чтобы перепроверить собственные эмоции снова активирую
экран телефона и открываю злосчастное фото. Разглядываю, пока оно перед глазами не начинает расплываться.