Лена, помоги мне дойти до туалета, пожалуйста, и я бы хотела умыться.
Ах да, простите, она подхватила непонятно откуда взявшийся бандаж и помогла мне его надеть. С бандажом было намного комфортнее, чем с простынью, и я уже более уверенно поднялась с кровати, слегка опираясь на предложенную Леной руку.
Голова немного кружилась, но я вполне сносно смогла преодолеть расстояние до ванной комнаты и практически без помощи Лены управилась со всеми делами.
Лена помогла опять устроиться на кровати и снять бандаж. А дальше вокруг меня закрутился водоворот больничных будней. Пришла медсестра и взяла у меня кровь на анализы, затем Лена принесла кружку с горячим бульоном. Оказывается, мне разрешили потихоньку начинать принимать пищу.
Когда кружка с горячим бульоном оказалась у меня в руках и я вдохнула этот божественный аромат, живот мгновенно скрутило спазмом, и только тогда я поняла, насколько я голодна.
Яна, только не торопитесь, пейте маленькими глотками, предупредила меня Лена, что, кстати, вполне своевременно, я была готова проглотить этот бульон одним махом. Мне казалось, что ничего вкуснее я ранее не пробовала.
После кружки бульона меня потянуло в сон, и я не стала сопротивляться, закрыла глаза и погрузилась в легкий, поверхностный сон.
В следующий раз, я проснулась от ощущения холодного ручейка, распространяющегося по вене левой руки. Повернув голову, я увидела медсестру, которая подключила систему к катетеру и настраивала капельницу.
Ни сказав ни слова, она вышла из палаты, и я осталась опять одна. Я чувствовала себя отдохнувшей, и на меня стала наваливаться тоска. Просто лежать и пялиться в потолок не входит в список моих любимых дел.
Мне бы сейчас мой телефон, но, к сожалению, он остался дома.
Меня угнетало то, что я не могу позвонить родителям и сестре. Хотя, что я им скажу? Мне бы не хотелось рассказывать им о происшедшем, ни к чему это.
Я даже на все сто процентов была уверена, что и Виктор ничего им не сказал и прекрасно выкрутился из ситуации, логично объяснив им мое отсутствие.
Да и не могу я с уверенностью сказать, что за то время, пока я находилась в больнице, мне звонили родители. Раньше они не утруждали себя этим, в отличие от Ники. Вот моя любимая сестренка звонила мне ежедневно.
По моим ощущениям прошло около получаса, я уже была готова взвыть от тоски. От нечего делать, я даже начала считать количество капель, падающих в небольшой цилиндр из флакона с раствором. Но вот уже последняя капля упала в цилиндр, и уровень жидкости в трубочке системы стал стремительно уменьшаться, и, на мое счастье остановился до того, как я начала паниковать.
Дверь в очередной раз распахнулась, пропуская двух медсестер и Владислава Дмитриевича. Одна медсестра отсоединила систему и унесла штатив, а вторая, как я поняла, принесла материал для перевязки.
Добрый день, Яна Александровна! Как Вам спалось? Как себя чувствуете?
буднично поинтересовался мой лечащий врач.
И вот кто-нибудь объяснит мне, почему в обычных вопросах о моем самочувствии я слышу скрытый подтекст. Перед мысленным взором сразу всплывает вчерашний вечер и то, как я использую его медицинский халат вместо носового платка.
Непроизвольно кошусь на это предмет его одежды, но сегодня Владислав Дмитриевич облачен в хирургический костюм.
Всё хорошо, Владислав Дмитриевич, спасибо! тот кивнул и начал свою экзекуцию под названием нажать на живот посильнее именно в том месте, где больше всего болит. Я стоически выдержала эту пытку, бросив на доктора укоризненный взгляд.
Как и в прошлый раз, в его глазах я не увидела ни капли раскаяния.
Яна Александровна, я бы хотела с Вами поговорить, от этой фразы, брошенной серьезным деловым тоном, по моему телу прокатилась холодная волна плохого предчувствия.
Мысленно надавала себе подзатыльников, чтобы не смела раньше времени себя накручивать, а то мое богатое воображение начнет подкидывать мне различные сценарии развития событий, больше характерных для фильма в жанре триллера.
О чем? не смогла скрыть тревогу, и голос предательски задрожал.
Владислав Дмитриевич одним взглядом дал знак медсестре, что она может быть свободна. Не первый раз это вижу, и меня это восхищает. Могут же люди одним взглядом раздавать команды, я бы так не смогла.
Когда за медсестрой захлопнулась дверь, мой врач помог мне присесть в кровати, пододвинул кресло и, опустившись в него, долго и внимательно посмотрел на меня. И вот теперь в его взгляде не было холодности и отрешенности, я увидела там сочувствие и решительность, и что-то еще, похожее на теплоту и нежность. Или, может, я просто хочу выдать желаемое за действительное, и там нет ничего похожего на эти эмоции.
Яна Александровна, как Вы уже догадались, Ваш муж желает поскорее встретиться с Вами и ждет не дождется, когда мы выпишем Вас из клиники. Он внимательно следит за моей реакцией, ожидая хоть малейшего признака, хоть какой-нибудь ответной эмоции на сказанные им слова.
А я жду, что он скажет дальше, не пытаясь даже скрыть ужас, который начинает обхватывать меня своими ледяными щупальцами.