Топлю в себе так некстати разыгравшуюся паранойю. Устало закрываю глаза, позволяя себе хоть на мгновение, но побыть наедине с собой.
Пора. Пора сделать то, к чему так усердно готовилась не один месяц, разбирая себя до основания, по кирпичикам, закладывая в свой характер такие черты, которые отродясь во мне не водились. Уверенность, способность держать себя на людях, вести светские беседы и наконец блефовать, что поначалу давалось сложнее всего.
Глубоко вдыхаю и, нацепив на лицо ослепительную улыбку, сажусь
за игральной стол.
Пока раздаю вежливые фразы, знакомясь с другими игроками, чувствую, как по коже бегут колючие мурашки, посылая сигналы мозгу об опасности.
Ни разу такого не было.
Низко наклоняюсь, светя совсем нескромным декольте, беззаботно делая вид, что поправляю упрямую туфельку, не желающую держаться на изящной ножке. И с удовольствием отмечаю, что и на этот раз мой фокус удался. В глаза мне теперь никто не смотрит.
Аккуратно выкладываю на стол фишки, стараясь не обращать внимания на дрожащие руки. И нетерпеливо слежу за дилером, старательно тасующим колоду.
Уже просчитываю в уме, сколько могу проиграть, прежде чем повысить ставку и взять банк. Как вдруг меня захватывает, уносит, заворачивая на крутых поворотах, всеобщее волнение.
Что происходит?
А когда я поворачиваю голову, то резко вскакиваю, судорожно думая, куда бежать. Потому что к нашему столу неспешным шагом приближается тот, с кем ни в коем случае нельзя встречаться. Исчезнуть, уйти, провалиться сквозь землю, да что угодно, лишь бы не попасться ему на глаза.
Мысли хаотично бегают по кругу. Я чувствую себя загнанным зверем, заочно пойманным в клетку.
Все.
Мне не уйти.
Доигралась Злата.
Делаю шаг назад. Натыкаюсь на спинку стула. И чуть не схожу с ума, когда встречаюсь с его взглядом, направленным прямо на меня.
Я озираюсь по сторонам в поисках выхода.
Нет выхода. В прямом и переносном смысле.
Черный ход с другой стороны.
За секунду, что разделяет меня от полного краха, не успеть.
Цепляюсь каблуками за длинный подол. И пытаюсь развернуться.
Сядь, хозяин низкого вкрадчивого голоса выворачивает локоть сильным захватом руки и буквально вдавливает мое тело обратно в мягкий стул.
Шиплю как кошка, потирая пульсирующий от боли локоть.
Зачем-то думаю о синяках, которые, скорее всего, появятся к завтрашнему утру. Если, конечно, у меня будет это утро.
На нас все смотрят. Тело вибрирует от страха и стыда.
Расслабьтесь, друзья. Просто решил присоединиться, дружелюбно успокаивает Горький взъерошенную толпу. А мне кажется, что он чеканит каждое слово. Бьет ими, не отрывая от меня своего страшного, проницательного взгляда.
Божечки.
Внутри набирает обороты паника.
Я вжимаюсь в спинку стула, мечтая в нем раствориться.
Рады, рады, Владислав Александрович, спасает меня от сердечного приступа мой сосед по столу, протягивая Горькому для приветствия руку и тем самым загораживая меня от него.
Такая заминка как нельзя кстати. Я наконец прихожу в чувства, судорожно соображая, что мне делать дальше.
Может, попробовать незаметно прошмыгнуть в туалет? Или Да, мне нужно связаться с братом. Но отметаю эту идею, запоздало вспоминая, что телефонами здесь пользоваться запрещено.
Такие правила.
Поэтому сразу после входной группы, в небольшом тамбуре, перед тем как зайти в основное помещение, всех просят сдать телефоны, помещая в специальный сейф для сохранности.
Так. У главных дверей два охранника.
Нет, нельзя. Очень опрометчиво будет с моей стороны, если сунусь. Уверена, что сквозь их стальные, натренированные фигуры и комар не пролетит. Еще и торчащая сбоку кобура. Они вооружены. Не думаю, что открыто станут рисковать репутацией заведения и начнут стрельбу. Но попугать могут.
А если через кухню?
Трясу головой.
Нет, не пойдет. У кухни нет выхода во внутренний двор. Подвал же.
Черт, черт
Лифт.
Да! ликует мое сознание.
Вытираю об платье влажные ладошки.
Кухня использует лифт. В голове как по щелчку появляется картинка. Я цепляюсь за тоненькую надежду. Незаметно встаю. И пока участники стола и этот опасный мужчина обмениваются любезностями, делаю шаг в сторону.
Вам с нами не интересно? ледяной голос, брошенный спокойным, бескомпромиссным тоном, летит мне в спину. Я замираю. Колени слабеют, шатая меня в разные стороны.
Решили покинуть игру, когда уже растасовали карты? Нехорошо.
Очень нехорошо, соглашаюсь с его словами и медленно поворачиваюсь. Для меня уж точно. Я бы даже не стала скромничать и добавила красок в это слово. Ужасно. Критически SOS.
Острый, как бритва, взгляд внимательно сканирует, придирчиво скользя по моему лицу. Опускается ниже, вызывая во мне бурю неприятных эмоций. Недолго задерживается на моем откровенном декольтеА я вся сжимаюсь. Защитным жестом скрещиваю на груди дрожащие руки.
Я помогу, ухмыляется хмуро, в одно движение сокращая между нами дистанцию. Господи. Какой он высокий, нервно задираю голову, чувствуя натяжение в
шее, и делаю шаг назад.
Может, позвать на помощь?
Конечно. Кто рискнет? Против такого.
Ловлю его темную улыбку, поздно понимая, что он играет со мной. Знает, что победил, и наслаждается бессмысленными потугами бедной мышки, держа в когтях ее длинный хвост.