Почему ты мне сразу не сообщила? Почему только сегодня Диме позвонила? не глядя на мать, спросила.
Та вздохнула тяжело.
Отец звонил Диме на следующий день после... сказала, так и не глядя на дочь. Я тоже звонила. Мы просто хотели узнать, как ты. Попросить прощения хотели. Но мы понимали, что ты не готова с нами говорить. Папа сказал, что мы должны принять это, не давить на тебя, не пытаться связаться. А ты, если когда-то почувствуешь, что готова и хочешь нас услышать и увидеть, сама позвонишь. Я поняла, что он прав, сказала себе, что надо смириться. Правда, когда отец попал в больницу, хотела сообщить, но он запретил. Сказал, что мы должны оставить тебя в покое, не мешать стать счастливой. А потом добавил, всхлипнула, если случится что-то, я должна тебе передать при случае, что папа любит тебя, расплакалась и спрятала лицо в ладонях.
В душе огнем запекло! И у самой слезы потекли из глаз. Аж губы дрожали от боли и обиды.
Как не вовремя вы решили дать мне свободу выбора, пропустила сквозь зубы Катя.
Я знаю, что причинила тебе много страданий, уже поняла, закивала мать, и мне очень жаль, что это понимание пришло через такие события. Даже подумать страшно, что могло бы произойти, если бы не Дима...
Мать подошла очень близко к тому, что волновало Екатерину. Грушин. А именно отношение родителей к нему и его поступку. Вот что мать скажет теперь? Она же так болела все время за этого подонка! И сейчас будет оправдывать? Будет жалеть?
Ты с родителями Грушина
общалась после всего этого?
Они с нами общались, скривилась женщина. Его мать приходила. Хотела уговорить, чтобы мы за него вступились, потому что он от любви голову потерял. Паскуда! Еще совести хватило такое сказать! Видно вон, кто любит! кивнула в сторону Дмитрия, который все еще говорил по телефону, немного отойдя.
Почему ты никогда мне не верила? Мы же так много говорили обо всем, когда помирились... Ты же вроде и поняла... А потом что? Когда я приехала домой? Или ты притворялась, чтобы заманить меня? Руслан рассказал, что вы вместе ждали моего приезда! посмотрела на мать.
Нет. Нет, Катя, я верила, перевела на нее взгляд. Я услышала, почему ты сбежала. Но, вместе с тем, я поверила, что Руслан повзрослел и изменился. Мне всегда так жалко было его. Думала, что и он выводы сделал, поэтому... Да что уж говорить? Ошибка. Страшная ошибка, тяжело вздохнула.
Которая едва не стоила жизни мне. А еще под удар попал Дима. Материально только, хвала небесам. И чуть не попала под удар моя беременная подруга. А чем могло закончиться мое освобождение? Сколько людей могло погибнуть? Дима, Егор, ребята, которые помогали им... не отводя глаз, проговорила Катя.
Насколько я поняла, теперь Руслана ждет серьезное наказание? уточнила мать.
Если честно, в подробности не лезу. Дима все контролирует. Я ему доверяю. От ответственности этот негодяй точно не уйдет. Знаю только, что Грушину, скорее всего, еще и психиатрическая экспертиза светит.
Мать кивнула. А потом добавила:
Хорошо, что у тебя есть Дима. Он очень хороший.
Вот с этим Катя была полностью согласна.
Глава 22
Дверь приоткрыла тихонько, заглянула в палату. Отец лежал, повернув голову к окну. Выглядел обессиленным. И бледный, как простыня на больничной койке. Катя зашла и закрыла за собой тихонько дверь. Постояла на пороге какое-то мгновение. Потом решилась сделать несколько шагов. Отец, видно, обратил внимание, что зашел кто-то свой, не медсестра или врач, потому что сразу же обернулся. И, казалось, что глазам не поверил! Нахмурил брови, голову пытался оторвать от подушки, но был слишком слаб для этого.
Катя... одними губами проговорил мужчина.
Папа! бросилась к нему.
Катя... Ты здесь? качнул головой, все еще ошарашено глядя на дочь.
Здесь, кивнула.
Отец легонько обхватил пальцами ее хрупкую руку, а Екатерина второй ладонью накрыла сверху руку отца. И слезы хлынули снова, хотя после того, как столько выплакала, разговаривая с матерью, не должно было бы остаться и слезинки.
Нет-нет, девочка моя, не плачь, не стоит, немного сильнее сжал ее руку отец. Ты уже и так много плакала на своем веку. Теперь должна радоваться и быть счастливой. И, если и плакать, то тоже только от счастья, а никак не из-за меня, тяжело дыша, говорил.
Папа... Почему вы с мамой сразу не сказали Диме? всхлипнула.
Потому что мы понимаем, почему ты не хочешь с нами общаться больше. Правда понимаем. И мы не будем сердиться или осуждать. Если не захочешь и в дальнейшем, мы смиримся с твоим выбором, ты не должна себя заставлять. Просто будь счастлива. Мы очень перед тобой провинились, но мы любим тебя, Катюша! сказал со слезами на глазах.
И я вас люблю! Я сердилась и обижалась из-за вашего непонимания, мне больно от этого, папа. Но я никогда не переставала вас любить. И я всегда за вас волновалась, откровенно сказала все, как есть.
Я знаю. Мы поняли. Многое поняли. К сожалению, так, что едва не поздно было, вздохнул. Ты стала жертвой нашего эгоизма. Мы не хотели тебя от себя отпускать, а так нельзя. Дети рождаются не для того, чтобы быть собственностью родителей.
Папа, я не хочу, чтобы вы с мамой винили себя всю жизнь. Я пытаюсь это все пережить, отпустить ситуацию. Не всегда удается обуздать эмоции, тревогу, взять себя в руки, мне нужно больше времени. Я не обещаю, что наши с вами отношения наладятся быстро, но...