Он хочет встречаться раз в неделю. Помогать мне с математикой. Говорит, что нанял репетитора и теперь сам всё помнит.
Анна вздохнула. Типичный ход Сергея пытаться заслужить прощение с помощью денег и демонстрации своих лучших качеств.
Ты хочешь, чтобы он помогал с математикой?
Не знаю. Наверное, да. Это было бы нормально. Как будто что-то обычное. Не какие-то дурацкие подарки и походы в кино, а что-то настоящее.
Анна смотрела на дочь и видела, как быстро она взрослеет, как учится жить в этом сложном мире обманутых ожиданий и несбывшихся надежд.
Хорошо, сказала она.
Раз в неделю. На нейтральной территории. Я буду рядом, в той же кофейне. На всякий случай.
Маша вдруг улыбнулась, и её лицо впервые за весь день посветлело.
Знаешь, а он сказал одну вещь. Сказал, что ты всегда была сильнее его. И что он это знал, но боялся признать. И что его новая та женщина она была слабее, и поэтому с ней ему было удобно.
Анна слушала эти слова, и они падали внутрь неё, как камни в пустой колодец. Не вызывая ни радости, ни гордости. Лишь лёгкую грусть.
Это не оправдание, тихо сказала она.
Это просто объяснение. И его одного мало.
Я знаю, кивнула Маша.
Но это хоть что-то.
Они вышли из кафе и пошли домой, держась за руки. Снег снова шёл, большой и мокрый, залепляя глаза.
Мам, а ты ещё злишься на него? спросила Маша уже почти у подъезда.
Нет, честно ответила Анна.
Злость это как пить яд в надежде, что отравятся другие. Я просто отпустила. И мне стало легче.
Маша крепче сжала её руку.
Я тоже хочу научиться так.
Анна остановилась и посмотрела на свою дочь свою девочку, которая училась прощать не потому, что это легко, а потому, что иначе слишком тяжело.
Ты научишься, сказала она.
У тебя хороший учитель.
Они вошли в подъезд, смахнув снег с плеч. Один сложный разговор остался позади. Впереди были другие. Но Анна знала они справятся. Потому что теперь они играли по своим правилам.
Глава 22. Снег, который идёт на всех
Всё вокруг было усыпано гирляндами, а с неба медленно падал крупный, неторопливый снег тот самый, что бывает только в сказках и под самый Новый год.
Анна стояла, зарывшись носом в шарф, и смотрела, как Андрей пытается научить Машу кататься на коньках на маленьком катке. Он водил её за руку, строго инструктируя, а она смеялась и падала, поднимаясь
вся красная и счастливая.
Они были здесь втроём. Впервые за долгое время просто так, без повода, без скрытого напряжения, без невысказанных обид. Как семья. Пусть и не такая, как раньше.
Анна поймала себя на том, что не ищет глазами Сергея в толпе. Не wondering, что он делает сейчас, с кем, доволен ли. Его тень наконец-то отпустила её. Его последнее сообщение:
«Спасибо за всё. С наступающим» она получила утром и просто удалила, не испытывая ничего, кроме лёгкой грусти, как при взгляде на старую фотографию.
Она ощущала странное, непривычное чувство лёгкость. Как будто с её плеч сняли тяжёлый, мокрый плащ, который она носила так долго, что перестала замечать его вес.
Замерзли? рядом раздался спокойный голос.
Она обернулась. Алексей стоял с двумя картонными стаканчиками дымящегося глинтвейна. Он протянул один ей.
Спасибо, она взяла стаканчик, и их пальцы ненадолго соприкоснулись. Её рука уже не отдергивалась рефлекторно. Ей было спокойно с ним. Просто.
Он стоял рядом, молча наблюдая за катающимися детьми. Он не пытался комментировать, давать советы или вторгаться в их пространство. Он просто был рядом. И его присутствие не требовало от неё никаких усилий.
Мама, смотри! закричала Маша, оттолкнувшись от бортика и проехав целых два метра без поддержки.
Я еду!
Молодец! крикнула ей в ответ Анна, и поймала взгляд Андрея.
Он смотрел на них с Алексеем, и на его лице не было ни раздражения, ни неприятия. Была лишь лёгкая, почти незаметная улыбка.
Он кивнул Алексею, и тот в ответ поднял свой стаканчик. Мужское, ничего не значащее и в то же время всё решающее приветствие.
В этот момент что-то щёлкнуло внутри Анны. Какая-то последняя шестерёнка встала на место. Она увидела не идеальную картинку, не замену одной семьи на другую. Она увидела свою жизнь. Такую, какая она есть. С детьми, которые стали взрослее и мудрее.
С мужчиной, который пришёл в её жизнь не как спаситель или завоеватель, а как равный. С собой больше не потерянной и униженной женой, а просто Анной. Которой было холодно, которая пила глинтвейн и смеялась над дочерью на коньках.
Знаешь, о чём я думаю? тихо сказала она, поворачиваясь к Алексею.
О том, что пора уже и нам на коньки? улыбнулся он. Нет. Я думаю о том, что я, наверное, счастлива. Не так, как в кино. Не «навсегда и до самой смерти». А просто прямо сейчас. В этот самый момент. Мне хорошо. И мне не страшно в этом признаться.
Он посмотрел на неё своими спокойными, внимательными глазами и кивнул.
Это самое главное признание. И самое трудное.
Они допили глинтвейн и пошли бродить по рынку. Дети присоединились к ним, Маша болтала без умолку, рассказывая о своих коньковых победах, Андрей и Алексей обсуждали что-то архитектурное, тыкая пальцами в старинные здания вокруг.