Не пытайтесь уловить всё, тихо сказал он по-русски, не глядя на неё.
Ловите ключевые слова. Как рыбу сачком.
Она удивилась. Его совет оказался простым и гениальным. С тех пор они стали соседями по парте.
Алексей был не похож на Сергея. Совсем. Ему было около пятидесяти, он был скорее худощавым, чем спортивным, носил простые очки в тонкой металлической оправе и предпочитал свитера строгим рубашкам.
Он был архитектором, как выяснилось позже. Разводился уже два года, дети жили с бывшей женой в Питере. На испанский пошёл, потому что всегда мечтал прочесть «Сто лет одиночества» в оригинале.
Он не пытался её поразить, произвести впечатление или очаровать. Он был спокойным. В его присутствии не нужно было надевать маску, пытаться казаться умнее или интереснее. Он мог молчать, и это молчание было удобным.
Как-то раз после урока они засиделись в кофейне вдвоём, обсуждая коварство сослагательного наклонения.
Я уже отчаялся его понять, с улыбкой признался Алексей, отодвигая пустую чашку.
Кажется, моему мозгу это не под силу.
Вам нужно просто найти свой ключ, сказала Анна.
Как вы тогда мне посоветовали с словами.
Мне? он удивлённо поднял брови.
Вы помните?
Конечно. Это был самый полезный совет.
Он посмотрел на неё внимательно, и в его взгляде не было привычного мужского оценивания. Был искренний интерес.
А как ваши успехи? Уже готовы к поездке в Аргентину? он знал о её плане, она как-то обмолвилась вскользь.
Анна засмеялась.
Пока только научилась заказывать кофе и спрашивать цену на сувениры. Этого, наверное, маловато.
Зато без помощи гугл-транслейта.
Они вышли вместе на улицу. Шёл мелкий снег, первый по-настоящему зимний. Москва за ночь надела белый, пушистый наряд.
Может, прогуляемся? неожиданно для себя предложил Алексей.
Просто до метро. Тихо так, красиво.
Они пошли по заснеженному тротуару, не спеша. Говорили не об испанском и не о прошлом. О книгах. О том, как снег меняет звуки города. О странной архитектуре одного из особняков на их пути.
Он показал ей детали, на которые она никогда бы не обратила внимания: фигурную решётку, лепнину на карнизах, старинный фонарь.
Вы всегда так видите мир? спросила она, заворожённо глядя на указанный им резной балкон.
Стараюсь, пожал он плечами.
Иначе скучно. Архитектура это застывшая музыка. Надо просто уметь её услышать.
Он проводил её до входа в метро.
Спасибо за компанию, Анна, сказал он просто, без намёка на флирт.
До следующей недели.
До следующей недели, Алексей.
Она спустилась в метро, и на душе у неё было непривычно тепло и спокойно. Это было не похоже на головокружительную страсть её молодости или на привычную, удобную рутину с Сергеем.
Это было похоже на на возвращение домой после долгой дороги. Тихий свет в окне. Чашку тёплого чая. На ощущение, что тебя видят и слышат. Не её статус, не её прошлое, а её саму.
Они стали чаще проводить время вместе. То он предлагал после занятий зайти в музей на закрывающуюся выставку испанского художника. То она находила маленький антикварный магазинчик и звала его посмотреть на старые чертежи.
Они гуляли, пили кофе, говорили
обо всём на свете. И никогда о их бывших семьях. Это было негласное правило. Их общение было островком настоящего, чистого и светлого, без груза прошлого.
Как-то раз они сидели в той же кофейне, и Алексей что-то рисовал на салфетке, объясняя ей принципы готической архитектуры.
Анна смотрела на его руки, на уверенные, точные линии, и поймала себя на мысли, что ей с ним хорошо. Просто хорошо. Без необходимости что-то доказывать, без напряжения.
Знаете, сказала она, когда он закончил.
Раньше я думала, что новые знакомства это всегда сложно. Надо произвести впечатление, быть интересной
А теперь? он отложил карандаш.
А теперь я понимаю, что самое интересное это быть собой. И найти человека, которому этого достаточно.
Он посмотрел на нее, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое и понимающее.
Это лучший комплимент, который я слышал за долгое время, тихо сказал он.
Они вышли на улицу. Мороз крепчал, снег хрустел под ногами. Алексей молча снял с себя шарф тёплый, серый, пахнущий древесиной и чем-то ещё, неуловимо его собственным и обмотал им её шею.
Чтобы не замёрзли. Вы же наша главная надежда на «Сто лет одиночества» в оригинале.
Он не стал пытаться взять её за руку или обнять. Он просто укутал её в свой шарф, как заботливый друг.
Анна шла домой, уткнувшись носом в мягкую шерсть. Шарф пах им. И этот запах не был тревожным или чужим. Он был тёплым. Как обещание. Как начало новой, незнакомой, но такой желанной главы.
Главы, в которой было место не только боли и урокам, но и простой, человеческой нежности.
Глава 18. Призраки за столом
Теперь всё было иначе. Андрей приехал из общаги, Маша отложила телефон. На столе стояла пицца, которую они заказали втроём, спорят о выборе начинки. И паста с соусом, которую Анна научилась готовить у Изабель просто и вкусно.
Было шумно, неформально и по-домашнему. По-новому домашнему.
Андрей, разбирая свой кусок пиццы, вдруг спросил, не глядя на мать:
Мам, а кто этот тип, с которым вас вчера видели?