Чёрт. Я забыла ей отписаться. Тут же исправляю оплошность.
«Нашёлся, всё в порядке. Сегодня будет».
Поднимаюсь, и в этот момент замечаю на простыне странное маленькое тёмное пятно. Моргаю. Оно не исчезает. Наклоняюсь ближе. Кровь.
Холод внутри. Лёд, который мгновенно расползается по всему телу. Сердце бьётся слишком быстро, руки становятся ватными.
Мам, а где мой рюкзак? доносится из коридора.
Убрала в шкаф! отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Сыну ни слова. И мне придётся делать вид, что всё в порядке, по крайней мере, пока не довезу его до школы.
Завтракаем, и я не ругаю, как обычно, что он пьёт чай и таращится в телефон. Не хочу говорить. Одеваемся и выходим. Делаю круг к школе, прощаясь до вечера, и еду в больницу, стараясь не думать, что это может значить, но мысли всё равно прорываются.
Запах стерильного коридора, холодный пластик стула в кабинете, невзрачная медсестра, ставящая отметки в карточке.
УЗИ. Сердце замирает ещё до того, как врач что-то говорит.
Замершая беременность,
сухо произносит он, снимая перчатки. Срок небольшой. Можем попробовать медикаментозно вызвать отторжение. Если не поможет, придётся делать чистку.
Слова «замершая» и «чистка» звенят в голове, как железо. И я корю себя за то, что говорила вчера, будто это лишь я во всё виновата.
Меня никогда не били веслом по голове, но сейчас ощущение именно такое. Ожидаю, пока заполнят необходимые бумаги и смотрю в окно, как ветер играет с листьями деревьев. Я не радовалась от осознания будущего материнства, но и не радуюсь вердикту теперь. В моей душе всё замерло, затаилось, и лишь оказавшись одна в туалете, позволяю волю слезам.
Я оплакиваю того, кто мог увидеть этот мир. Кто мог стать проблемой и опорой одновременно. Кто зажёг бы в моём сердце радость, потому что нельзя не любить собственное дитя, как бы не было тяжело.
Еду домой, обещая, что вернусь через час. Мне нужно собрать вещи, но сделать это некому. Карпов в командировке и до сих пор даже не позвонил. Просить сына копаться в моём белье тоже не с руки. Матери в таком случае придётся всё рассказать, а я не желаю, чтобы ко мне лезли в душу. Свекровь посвящать не стану, она и так слишком переживает за всё.
Добираюсь домой, собираю небольшую сумку со всем необходимым на несколько дней. Держать меня дольше бессмысленно. Надеюсь, всё пройдёт как надо, и я вернусь домой быстро, потому что подростка нельзя оставлять надолго.
Перебрасываю Марку деньги на карту, а потом звоню на перемене.
Да, мам? тут же отвечает.
Во сколько дома будешь?
Сегодня тренировка, так что допоздна. А что?
Хотела продукты заказать.
И? он не понимает.
Тебе придётся пару дней пожить без меня.
В смысле?
Мне надо лечь в больницу, говорю прямо.
Что-то серьёзное?
Нет, потом расскажу.
Ты уверена, что всё нормально?
Да. Всё хорошо, вру, потому что иначе я не смогу это произнести. Поворачиваю голову, встречаясь взглядом со своим отражением в зеркале шкафа. Это лишь на пару дней, потом вернусь.
Держи меня в курсе.
Так на какое время продукты заказать?
Давай на девять, точно буду дома.
И ещё, Марк. Не упоминай при отце то, что я знаю.
Конечно, мам.
В комнате тишина. Только в груди глухо стучит боль, которая пока ещё не нашла выход.
Пора. Надеюсь, доктор прав, и таблетка исправит положение. Еду на такси, кто знает, в каком состоянии вернусь домой. Лучше пусть меня везут, чем переживать, что с машиной и как доберусь.
В палате пахнет хлоркой и чем-то горьким, аптечным. Достаю вещи из сумки, размещая в тумбочке. Всё это кажется не моим, чужим, как будто я играю роль в фильме про чью-то боль.
Медсестра приносит стакан воды и таблетки. Я глотаю их почти машинально, не чувствуя вкуса. Она говорит о скорых болях внизу живота, о том, как всё произойдёт.
Но может и не выйти. Вот, вручает какую-то банку, сюда соберёшь анализ. На гистологию потом отправим, говорит на прощание, выбираясь из палаты.
В голове пустота, а рядом две говорливые особы, обсуждающие своих мужчин. Не хочу никого слышать, потому выбираюсь вслед за медсестрой.
Телефон вибрирует. На экране свекровь. Не вовремя. Но вчера я с ней тоже не поговорила. Секунду думаю не брать, но всё же нажимаю на зелёную кнопку.
Алло?
Настенька, привет, вкрадчивый голос. Не решилась с подарком?
Моргаю, глядя на бежевую стену, и не понимаю, как можно сейчас обсуждать такое. Не понимаю, потому что здесь, а она совсем в другом месте и не знает, что я потеряла ребёнка.
Всё равно что, это всегда от души у вас идёт, отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Что-то стряслось?
Нет, всё в порядке.
У тебя будто нос заложен.
Аллергия на редкие цветы.
Да, поняла.
Мы молчим, и она догадывается, что я не стремлюсь к диалогу.
Ты дома отмечать будешь?
Ну да, мне сейчас только праздников не хватает, когда жизнь потеряла вкус и цвет.
Никого не будет, узкий круг.
Приезжайте тогда ко мне, на даче всегда хорошо.
Почему бы и нет, мне сейчас всё безразлично.
Ну ладно, всего хорошего тебе. Извини, если отвлекаю.
Тишина в трубке. Закрываю глаза. Хочу, чтобы весь мир хотя бы на час просто забыл обо мне