Я, может, и не самый лучший вариант, произнес он, испуганно бросив на меня быстрый взгляд, но, если дашь мне шанс, я сделаю все, чтобы ты никогда об этом не пожалела.
Удивительно, но я все еще помнила ту себя. Как, рассмеявшись, потянулась через стол, чтобы прижать его ладонь к своей щеке. Это был наш первый и совсем короткий поцелуй, после которого я впервые призналась, что наши симпатии были взаимными.
Ты мой самый лучший вариант, сказала я, с улыбкой глядя в его ошеломленные глаза.
Такси резко затормозило на светофоре, а меня бросило вперед. Застарелые воспоминания растаяли словно дым.
Все в порядке? озабоченно обернулся водитель.
Наклонившись, я подобрала конфету, что выпала из моей руки при торможении, и вдруг поняла, что не могу вспомнить, когда в последний раз видела мужа таким, каким он был тогда: без галстука и дорогих часов, без этого холодного блеска в глазах, без лжи. Я просто забыла, каким он был в юности.
Развернув черный фантик, я положила конфету в рот.
На вкус она была горькой.
Глава 2. Разрушенный мир
Мне было стыдно, но водитель видел, что я плачу. Да и разве можно не заметить черные следы от туши? Это не наращенные ресницы, которые я сняла несколько месяцев назад, чтобы дать глазам отдохнуть.
Я зло усмехнулась. Черт, так, может, во всем виноваты ресницы?
Так куда едем, мадам? Водитель уже в третий раз бросал встревоженные взгляды в зеркало заднего вида.
Просто езжайте, попросила я приглушенно. Не беспокойтесь, я хорошо заплачу. Деньги у меня пока есть.
Обреченно откинувшись на спинку сиденья, я на миг закрыла веки. Не могла вернуться домой. Только не сейчас. Не туда, где на прикроватной тумбочке лежала его зарядка, в ванной стояла вторая зубная щетка, а в гардеробной висели его вещи с едва уловимым запахом его духов.
Снаружи мелькали огни рекламных вывесок. В одном из окон второго этажа мерцали желтые огни гирлянды. На соседнем балконе свет падал на влюбленную пару. Они целовались, пока в его руке тлела сигарета яд для любого здорового человека.
Не сумев совладать с собой, я резко отвернулась и перевела взгляд на другую сторону улицы. Губы искривила горькая усмешка. На витрине свадебного салона красовалось пышное белоснежное платье. Пластмассовая модель в блондинистом парике также имела фату.
Свою фату на верхней полке в гардеробной вместе с платьем я хранила все эти пятнадцать лет.
Ты уверена, что хочешь показать ему платье до свадьбы? Мама поправляла фату, прикрепив ее заколкой к моим волосам. Ты же знаешь примету
Кружась перед зеркалом, будто сумасшедшая, я счастливо рассмеялась. Платье с кружевными рукавами облегало мою тонкую талию как вторая кожа.
Мам, ну мы же в двадцать первом веке живем. Неужели ты до сих пор веришь в приметы? И потом, Максим точно не из тех, кто сбежит.
Сбежит, не сбежит, тихо ворчала мама с улыбкой. Иди уже, зятек, посмотри на свою невесту.
Невестой я была самой прекрасной. Макс и правда от меня не сбежал. В день нашей свадьбы мы оба стояли в зале для бракосочетаний и принимали самое главное решение в своей жизни. Удивительно, но у него тогда дико
тряслись руки, отчего подпись в свидетельстве о браке получилась корявой.
Но еще до того, как нам вручили первый общий документ, эффектная дама говорила длинную речь. На ее слова о болезни и здравии мой будущий муж ответил шепотом и так, чтобы его услышала только я.
Он сказал, что никогда меня не оставит.
Из ЗАГСа Макс выносил меня на руках. Пережив фотосессию в специально отведенной для этого комнате, мы были готовы на счастье получить в лоб рисом и монетками.
Впрочем, нашлись и те, кто бросал в нас лепестки роз. Спустившись по ступеням вниз, мой тогда уже муж закружил меня под ликование родственников и друзей и с улыбкой прошептал мне прямо в губы:
Я буду любить тебя, даже когда мы станем двумя старыми пеньками. И знаешь, наши корни точно будут сросшимися.
Более романтичного признания в любви я больше от него не слышала никогда.
Остановите здесь, попросила я, заприметив центральную арку городского парка.
Оставив водителю щедрую оплату (кажется, сгребла всю наличку, что еще оставалась в кошельке), я вышла на пустынную аллею. Здесь, под этими старыми дубами, мы гуляли с коляской, когда Кате было три месяца. Максим тогда боялся даже прикоснуться к крошечной дочери такой хрупкой и маленькой. Когда я впервые взяла ее на руки в роддоме, мне казалось, что она может сломаться от одного моего неловкого движения.
Ты представляешь, говорил Макс, осторожно проводя пальцем по щеке спящей Кати, мы теперь навсегда связаны. Ты, я и эта малышка. Никто и ничто нас не разлучит.
Я шла по мокрым дорожкам аллей, не замечая, как холодная вода просачивается сквозь тонкую подошву туфель. Где-то впереди громко смеялись.
Увидев невдалеке молодую пару ему на вид было лет двадцать пять, ей, наверное, двадцать, я остановилась. Они кружились под фонарем, будто безумные, брызги от лужи летели во все стороны.
Вскинув руки, девушка так задорно хохотала. Ее вьющиеся рыжие волосы рассыпались по плечам водопадом. Но в один миг они остановились, парень подхватил ее за талию и осторожно поцеловал прямо в губы. Они замерли в этом поцелуе, не замечая ни дождя, ни прохожих, ни времени.