Я видела, как у моего мужа от злости дрожали руки. Как его взгляд ползал по моему новому платью, элегантной прическе, туфлям на высоком каблуке.
Ты даже серьги новые надела, он прошептал так, будто это было самое страшное предательство в его жизни.
Я ничего не ответила, не считала нужным. Просто повернулась и пошла к черному выходу. Остро чувствовала, как все взгляды коллег были устремлены мне в спину.
Алиса! Максим окликнул меня, прежде чем я скрылась за поворотом. Ты действительно променяешь пятнадцать лет на этого
Шестнадцать, тихо отчеканила я, но мой голос звучал громче барабанов. Я отдала тебе шестнадцать лет.
Выбравшись на ночную пустынную улицу, я села в авто, которое всегда оставляла на задней парковке, и вдруг поймала себя на том, что улыбаюсь. Нет, произошедшее совсем не вызывало смех. Завтра перед коллегами мне однозначно будет стыдно, но сегодня
Впервые за долгие месяцы Максим смотрел на меня сегодня не как на свою личную собственность.
Он смотрел на меня как на женщину, которую действительно мог потерять.
Глава 9. Разоблачение
О том, что мышь уже сбежала, я в своих ответах не упоминала. Да и писать особо было нечего. Ничего нового в моей жизни не происходило. Если не считать того, что вчера в три часа ночи я встала, чтобы проверить, не забыла ли отправить макет заказчику. Я проработала над ним все выходные, даже несколько раз засыпала за ноутом, там же ела без отрыва от производства.
Макет рекламы я, к слову, отправила, и его уже даже утвердили. В том, что касалось работы, я определенно делала успехи.
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Не понимая, кто мог прийти к Лене в такой час, да еще и в ее отсутствие, я тихо прошла в прихожую и прильнула к дверному глазку.
На лестничной клетке стоял Максим.
Он не выглядел пьяным, не был растрепанным. Он показался мне пустым.
Открой, сказал он глухо, даже не поднимая глаз, но я услышала через дверь. Пожалуйста.
Цепочка звякнула, когда я отпирала дверь. Мы встретились взглядами.
Максим стоял за порогом, не пытаясь переступить его. В мятой
рубашке, которую я покупала ему на прошлый день рождения, и с желтым бумажным конвертом в руках.
Я ненадолго. Он протянул мне конверт. Это результаты теста на отцовство.
Я не пошевелилась. Никакого интереса к этой теме я не испытывала.
Ребенок не мой. Я хотел, чтобы ты знала. Максим резко с шумом вдохнул, будто ему не хватало воздуха. Ольга Она
Мне все равно. Взявшись за ручку, я собиралась закрыть дверь.
Но Максим не дал мне этого сделать.
Ты не счастлива он внезапно взорвался и швырнул конверт на пол.
Бумаги рассыпались по полу как на этаже, так и в прихожей. Мельком я увидела официальные печати, столбики цифр, медицинские термины.
Я не рада, сказала я тихо. Я просто Максим, мне все равно.
Его вспышка гнева совсем не удивляла. Он всегда был щепетильным в том, что касалось детей. Однажды мы с ним ехали в метро в самый час пик. Я была беременна, но живот еще толком не выделялся под свободной одеждой. Со стороны мою беременность было не заметить, и какой-то парень толкнул меня, чтобы пролезть к выходу. Обычно спокойный Максим тут же вцепился ему в воротник:
Ты ослеп и не видишь, что не один здесь? Извинись перед ней! потребовал он, указав на меня.
Да пошел ты! вспылил юнец.
Удар о стенку вагона наверняка ощутили все присутствующие. Максим не дрался. Он просто прижал хама к стене, не давая уйти, пока тот в ужасе не пробормотал извинения.
Взяв меня за руку, он буквально дрожал от ярости.
Никто не имеет права тебя трогать. Никто, прижимал он меня к себе, второй ладонью накрыв мой живот.
Это было будто целую вечность назад.
Как тебе может быть все равно Максим держал дверь, не давая мне ее закрыть. Мы прожили вместе пятнадцать лет!
Его голос звучал так ярко, словно вновь обрел утраченную силу. Он и правда негодовал. Впервые за долгие недели взглянув ему прямо в глаза, я тихо ответила:
Да. Прожили.
Его пальцы разжались сами.
Я Аля, я не знаю, как это произошло, прошептал он едва слышно, качая головой. Я
Перестань. Я выставила вперед ладонь, не желая больше это выслушивать. Не оправдывайся. Не унижайся. Ты уже не тот человек, которого я любила.
Максим отступил на шаг назад. Мои слова подействовали на него словно пощечина. Он явно не ожидал услышать нечто подобное.
А кто я? спросил он растерянно.
Чужой.
Я прекрасно видела, как сильно ранили его мои слова. Его лицо исказилось от боли. Потерянный, раздавленный, уничтоженный. Он испытывал ровно то, что совсем недавно на своей шкуре во всей красе ощутила я.
А Катя? спросил он вдруг. Она тоже чужая?
Я до боли сжала пальцы в кулаки. Зря он поднял эту тему.
Ты сам сделал ее чужой мне! прошипела я, пылая праведным гневом. В моих глазах стояли слезы. Ты отобрал у меня дочь!
Резко развернувшись, Максим ударил кулаком по стене. Куски штукатурки посыпались на пол. На его костяшках выступила кровь.
Уходи, потребовала я, отступая в квартиру. Немедленно уходи, пока я не вызвала полицию.
Он засмеялся горько, почти истерично. В этом смехе было столько боли, но я не могла и не хотела больше разделять с ним это чувство. Теперь мне с головой хватало своих.