- Ты позвал оскорблять меня? Я не собираюсь это терпеть, - встаю, желая уйти, но он резко вытягивает руку, как будто пытается схватить меня через стол.
- Не для этого. Стой, - голос сразу меняется, становится более низким, хриплым и просящим. В нем слышится отчаянная мольба, но нет, мне его не жаль. Мне любопытно зачем я здесь, и как он из своего хамства будет выкручиваться.
Я сажусь обратно, закидываю ногу на ногу и, скрестив руки на груди, жду.
- Я не просил бы, если бы был другой выход, - он резко вздыхает, наклоняется ближе, и от него пахнет потом, тюремным мылом и чем-то горьким. - Мне нужен адвокат. Хороший. Помоги. Я не протяну за решеткой. Тем более я не заслужил там быть!
- Зачем мне тебе помогать? - мой голос звучит ровно, без злости.
- Ты что, не понимаешь? - он бьет кулаком по столу, и гулкий стук разносится по комнате. Конвоир тут же делает шаг вперед, но Марк отмахивается, будто тот назойливая муха. - Меня посадить могут, Альбина! На десять лет минимум! Ты хочешь этого? Ты правда хочешь, чтобы я сел и все говорили, что у Ромки отец сидит?
- Ты сам этого хотел, когда изменял, когда хотел бросить меня, когда решил, что можешь кинуть Тимофея. Ты получаешь по заслугам, и, дав тебе адвоката, я не собираюсь перечеркивать все то, что так долго делала, все, к чему так долго шла.
Он замирает, потом медленно качает головой, усмехаясь. Эта усмешка кривая, безрадостная, как у человека, который вдруг осознал, что игра проиграна.
- Вот тварь - шепчет. - Я думал, ты хоть сейчас включишь мозг. Ну да, я урод, предатель, козел, я все заслужил. Но Рома? Ты думаешь, ему будет легче, если его отец сядет?
Я сжимаю зубы. Он знает, куда давить. Рома единственное, что еще может задеть меня. Но я не позволю, не позволю искажать все.
- Рома уже принял решение. Он не хочет тебя видеть.
- Он ребенок! - Марк резко встает, стул с грохотом падает на пол. Конвоир хватает его за плечо, но он не унимается, его лицо искажается яростью. - Ты его настраиваешь против меня! Ты всегда это делала!
- Хватит, - я поднимаю руку, останавливая его. Я продолжаю уверенно, без криков и лишних эмоций. - Ты сам от него отвернулся. Ты выбрал Иру, выбрал другого сына, которого у тебя даже нет. А теперь, когда все рухнуло, ты вспомнил про нас? Нет, Марк. Каждый получает то, что заслужил.
Он смотрит на меня несколько секунд, и в его глазах мелькает что-то дикое: ненависть, отчаяние, бессилие. Потом лицо его искажается, и он произносит слова, которые, кажется, копил
годами.
- Какая же ты жалкая тварь, - его слова выходят шепотом, но каждое из них как удар. - Мелочная, нищая душонка. Я тебя ненавижу. Ты с самого начала была мне якорем, обузой, тянула на дно и вот, добилась своего. Хоть я и на дне, но я рад, что наконец избавился от тебя. И я всплыву, ясно тебе, и замурую тебя саму потом на дне. И ты не всплывешь.
Хватит, мне это надоело.
Я встаю. Мне не больно, что странно. Раньше его слова оставляли раны на сердце, а сейчас нет. Как будто он говорит это кому-то другому, а я лишь наблюдаю со стороны.
- Мне все равно, что ты думаешь, - отвечаю спокойно. - Желаю удачи в новой жизни. Надеюсь, она научит тебя отвечать за свои слова и поступки.
- Альбина! - он кричит мне вслед, и в его голосе слышится что-то почти животное, пока я разворачиваюсь к выходу. - Ты пожалеешь! Я выйду и тогда
Я не оборачиваюсь. Дверь за мной закрывается, оставляя его голос за спиной, и я не слышу, что же будет тогда, но мне и не интересно. Пусть это тогда остается в его воображении последним криком загнанного в угол человека.
На улице свежо. Я вдыхаю прохладный воздух полной грудью, и легкие наполняются свободой. Мимо проходят мужчина с ребенком за руку. Он улыбается мне, думая, что у меня хороший день.
А ведь так и есть.
Сегодня хороший день.
Глава 34
Альбина
Парк шумит, вокруг детский смех, крики чаек у пруда, скрип качелей на детской площадке. Солнце уже клонится к закату, но воздух все еще теплый, пропитанный ароматом свежескошенной травы.
Я стою у бордюра, наблюдая, как Дамир терпеливо объясняет Роме основы катания на роликах. Мой сын держится за его руку, неуверенно переставляя ноги, но в глазах не страх, а азарт, та самая детская радость открытия, которую я так редко видела в последнее время.
Его пальцы вцепляются в рукав Дамира, будто боясь отпустить единственную опору в этом новом для него мире скорости и свободы.
- Не торопись, - говорит Дамир, крепко придерживая Рому за локоть, его голос спокоен и ободряюще тверд. - Первое правило, не паникуй, если теряешь равновесие. Просто немного присядь, и все.
Рома кивает, сжимая губы от сосредоточенности, всем своим видом показывая, как серьезно он относится к этим урокам. Он делает первый шаг, потом второй, и вдруг, о чудо, ролики послушно катятся вперед. Его глаза расширяются от удивления, а затем загораются восторгом, будто он только что открыл для себя волшебство.
- Получилось! радостно вскрикивает сын, и его лицо озаряет улыбка, настолько искренняя, что у меня ком к горлу подкатывает, а на глаза неожиданно наворачиваются предательские слезы материнской радости.