Но в глубине души все равно сжимается маленький комок страха, вдруг я ошибаюсь?
Глава 23
Альбина
Кафе «Магнолия» встречает меня густым, сладковатым ароматом цветов. Сквозь высокие панорамные окна льется мягкий свет, играя бликами на белоснежных скатертях. Стены украшены фресками с ветвями магнолий, а в центре зала стоит настоящее дерево - искусное, но настолько живое в деталях, что кажется, будто вот-вот распустит новые бутоны.
Тимофей входит, слегка запыхавшись. Его пиджак расстегнут, а на лице читается смесь усталости и решимости. Он машет рукой официантке, жестом давая понять, чтобы подошла, и опускается в кресло напротив.
Он выглядит уставшим. Темные круги под глазами, чуть растрепанные волосы , явно не выспался.
- Прости, что задержался, - он сбрасывает пиджак на спинку стула, и я замечаю, как ткань дорогого костюма смялась от долгого
сидения. Его движения резкие, нервные, он как сжатая пружина. - Встреча с юристом затянулась.
- Ничего страшного. Я сама только пришла.
Мои пальцы сами собой выравнивают край салфетки, хотя она и так лежит идеально.
Официантка с дежурной улыбкой принимает заказ: свежий латте для меня, эспрессо для него.
- Ну что, - я намеренно делаю паузу, давая ему собраться с мыслями. - Как успехи?
Тимофей достает из портфеля папку, кладет ее между нами. Его пальцы на мгновение задерживаются на обложке, будто он не решается отпустить то, что принес.
- Все готово. Договор переработан, все нюансы учтены. Как только Марк это подпишет, его доля перейдет ко мне.
Я открываю папку, пробегаюсь глазами по тексту. Бумага шуршит под пальцами, слишком громко в этой тишине. Строки сначала плывут перед глазами, но постепенно фокусируются.
- Выглядит убедительно.
- Естественно. Лучший юрист города старался, а я теперь ему должен ящик ай, не важно, притараканю, - он трет переносицу, и я вижу, как его глаза слипаются от усталости. Наверное, он не спал ночь, проверяя каждую запятую.
- Спасибо, Тим. Но пока рано подписывать. Мне нужно дождаться отмашки от адвоката, разводные документы еще не готовы.
Он хмурится, постукивая пальцами по столу. Звук отрывистый, нервный, как барабанная дробь перед боем.
- А если Марк раньше времени что-то заподозрит?
- Не заподозрит. Он слишком уверен в себе, - слова вылетают на автомате, но где-то в глубине души шевелится червячок сомнения. А вдруг? А если? Но нет, Марк никогда не видел дальше собственного носа. Мы сможем разрушить его жизнь одним днем. Так будет эффектнее.
Тимофей вздыхает, откидываясь на спинку кресла. Его взгляд скользит по моему лицу, будто ищет следы усталости. Я чувствую, как он пытается понять, не сломалась ли я, не решила ли отступить. Но я давно перестала быть той Альбиной, которая могла сломаться.
- Ты как сама, держишься? - усмехаюсь. Губы сами растягиваются в этой кривой улыбке, будто кто-то дергает за невидимые ниточки. В горле стоит ком, но глотать бесполезно, он не исчезнет, пока не исчезнет вся эта ложь, в которой мы живем.
- В порядке, - сколько раз я уже говорила эти слова за последние недели сама себе? Десятки? Сотни? Не вспомню. Уже сбилась со счета считать.
- Не ври, - его пальцы сжимают чашку крепче чем он бы того хотел.
- Физически устала. Морально зла. Но держусь, Тим, - делаю паузу, потому что не знаю, закончить ли мысль, и все же решаюсь это сделать. - А вот Ромка - голос предательски дрожит при упоминании сына, и я резко сжимаю чашку, чтобы отвлечься. - Марк нервничает и срывается на нем. А он все равно тянется к нему, как будто надеется, что однажды папа его наконец заметит.
Тимофей поджимает губы. В его глазах мелькает что-то болезненное. Он знает Рому с пеленок, он его крестный.
- Все еще надеется? спрашивает друг.
- Да. Каждый чертов раз, когда Марк бросает ему хоть какое-то внимание, он светится. Как будто
- Как будто это искупает все остальное, - заканчивает за меня Тимофей. Его голос звучит горько, и я понимаю, он тоже видел это. Видел, как мой мальчик цепляется за крохи внимания, как верит в то, чего никогда не будет, но тоже не хотел верить в пренебрежение отца к сыну.
Я киваю, не в силах произнести ни слова. Где-то за спиной официантка звонко ставит посуду, и я вздрагиваю. Нервы. Это всего лишь нервы.
- Я поговорю с Ромой, Альбин, по-мужски. Поддержу как смогу, - его рука на мгновение касается моей, и это прикосновение кажется таким теплым в этом холодном, отполированном до блеска мире.
Я поднимаю на него глаза. Смотрю на него с благодарностью, которую не могу выразить словами.
- Было бы здорово. Спасибо.
- Он же мой крестник, - Тимофей откидывается на спинку кресла, и тень от листьев магнолии скользит по его лицу. - Не хочу, чтобы парень страдал.
Я хочу ответить, сказать что-то еще, но в этот момент его телефон завибрирует на столе. Экран вспыхивает. Тимофей показывает мне сообщение, и я чувствую, как в груди холодно сжимается.
Марк: «Приезжай в офис срочно. У нас что-то странное - акции падают»
Значит, начало положено с его стороны. Надо поторопить адвоката. Пальцы сами собой складываются в кулаки. Сколько недель подготовки, сколько бессонных ночей, и вот она, финишная прямая.