Она была совершенна.
Секс с ней был совершенен.
Но он не мог наслаждаться этим без осознания того, кто давал ему такое наслаждение. И Ханна до конца вела себя умно. Вместо умелых движений, которых он ожидал от нее и о чем он мечтал, по собственным предположениям, она лежала открытая, восприимчивая и почти неподвижная.
Константин собрался с силами для длительной выносливости во время прелюдии, но получил отсрочку хотя и наслаждался бы каждым мгновением этой игры, если бы она не дала ему передышку. Он использовал нерастраченную энергию и самоконтроль
Ханна раздвинула шторы и выглянула на улицу, то не увидела практически ничего, кроме ночной темноты. Ни экипажей, ни пешеходов, ни света в окнах противоположных домов, за исключением, может быть, одного огонька в нижнем окне в шести домах от них. Она задула свечи в этой комнате перед тем, как выглянуть на улицу.
Ханна задернула обратно шторы и несколько мгновений постояла у подножия кровати. Константин крепко спал, накрыв глаза одной рукой. Он ровно и глубоко дышал. Одно его колено было поднято и создавало небольшой тент из покрывала. Она совершенно отчетливо видела его даже в темноте.
Герцогиня задумалась, не проспит ли он всю ночь, и слегка улыбнулась. Константин сказал, что она утомила его, и это ее не удивляло. В конце концов, он пробежал свой марафон.
Ей на самом деле было немного больно. Но это не было совсем уж неприятным ощущением.
Ханна вздрогнула от ночного воздуха и огляделась в поисках своего платья. В темноте она смогла увидеть его в куче на полу, под корсетом, без сомнения, ужасно измятое. И увидела более светлые очертания его рубашки. Она наклонилась и подняла ее, на мгновение прижав к лицу. От рубашки пахло им и его одеколоном.
Женщина натянула ее через голову, просунула руки в рукава и обхватила себя руками. Боже, какой он большой. Она одобряла его большие размеры.
Ханна подумала, не забраться ли ей обратно в постель под покрывало и свернуться рядом с ним, согреться теплом его тела. Но ей не хотелось спать с ним. Когда спишь, то некоторым образом утрачиваешь контроль. Никогда не знаешь, что скажешь, когда проснешься или кто проснется первым, перед тем, кто полностью в сознании и настороже. Или что можно почувствовать в те часы, когда лишаешься защиты.
Она снова подошла к окну, опять раздвинула портьеры и посмотрела на подоконник. Он не был таким широким, как обычное сиденье на окне, но все равно достаточно вместительный. Герцогиня снова задвинула шторы и уселась на подоконник, поставив на него ноги и обхватив себя руками для тепла. Голову она прислонила к стеклу.
Вокруг было так тихо. Темно. И безмятежно.
Она все еще слышала его глубокое дыхание. Этот звук казался странно успокаивающим. То, что рядом был другой человек.
Ханна ни о чем не жалела. Она никогда не сожалела о том, что сделала, особенно потому, что герцогиня редко действовала импульсивно. В ее жизни все было распланировано и подчинено контролю как ей это нравилось.
Единственное, что ты не сможешь ни запланировать, ни контролировать, моя дражайшая любовь, однажды сказал ей герцог, это сама любовь. Когда ты найдешь ее, ты должна сдаться ей. Но только если это единственная и настоящая страсть в твоей жизни. И никогда в случае, если это что-то меньшее, иначе жизнь поглотит тебя.
Но как я узнаю? спросила она его.
Ты узнаешь. Это единственный ответ, который он пожелал дать ей.
Ей было немного страшно, что она никогда не узнает любви. Не именно тот вид любви, во всяком случае. Не тот всепоглощающий, встречающийся один раз в жизни вид, о котором говорил герцог а он знал о нем по личному опыту. Без сомнения, это случается не с каждым. Может быть, большинство людей даже не испытывали такой любви. И ей это тоже, может быть, не удастся.
Ханна любила его. Она вздрогнула и крепче обхватила себя руками. Иногда женщина думала, что никогда не полюбит в своей жизни никого, кроме него. Но, несомненно, это не было правдой, ведь есть разные степени любви. Она любила Барбару, к примеру.
Нет, она не испытывала сожалений сегодня ночью.
И не ощущала чувства вины. Во всем мире не найдется такой причины, по которой она не могла бы находиться здесь со своим любовником, в его спальне, после того, как только что вступила с ним в супружеские отношения. За исключением того, что их отношения не были супружескими, не так ли? Временами ее словарный запас казался по-настоящему пуританским. Ей нужно что-то сделать с этим. Она свободна и не имеет никаких обязательств, и Константин тоже. Они могут иметь отношения так часто, как захотят, не испытывая чувства вины.
Ханне следовало заметить, что она больше не слышала его дыхания. Его голос застал ее врасплох.
Там происходит что-нибудь интересное? спросил мистер Хакстебл.
Ханна повернулась, чтобы взглянуть на него, но ее глаза привыкли к полумраку снаружи и все, что она смогла увидеть это темный силуэт.
Нет, совсем ничего, ответила герцогиня. Так же, как и здесь ничего не происходит.
Вы жалуетесь, герцогиня? спросил он, на то, что я потратил слишком много сил и вынужден был заснуть?