Инайя покачала головой, осторожно закрывая книгу, с кривой усмешкой на лице.
Похоже, тебе она подходит. Хочешь её?
Инайя, эта вещь, должно быть, бесценна! Я должна тебе заплатить
Она проигнорировала меня, когда поднесла книгу к стойке.
Считай это частью подарка твоей подружки невесты, сказала она. Двигаясь с предельной осторожностью, она вытащила из-под прилавка рулон коричневой бумаги и завернула книгу, закрепив ее кусочком скотча и бантиком из ленточки.
Все эти книги были пожертвованы Историческим обществом Абелаума, так что не беспокойся о деньгах. Эти тома просто лежали на складе.
Она протянула её мне, и я осторожно взяла её в руки, как будто она подарила мне святую реликвию.
Жуткая книга для моей любимой жуткой девочки. А теперь, я думаю, нам обеим не помешал бы перерыв. Что скажешь насчет чашечки кофе?
Она просто бросила тебя? За неделю до твоего переезда, она типа: «Всего доброго, удачи, пока»? Инайя покачала головой, раздраженно постукивая розовыми ногтями по кофейной кружке. У тебя действительно есть склонность встречаться с идиотами, Рэй.
Я кивнула с тяжелым вздохом. Боль от того, что Рейчел бросила меня из-за того, что я решила уехать из штата, всё ещё была сильной, вонзаясь в мой бок, как шип. Я точно не думала, что мы будем вместе вечно, но наш общий интерес к паранормальным явлениям и исследованию городов сумел замаскировать наши более глубокие проблемы за те шесть месяцев, что мы встречались.
Инайя быстро добавила:
Хотя мне нравится прическа после расставания! Так модно. Типа 60-е годы. Тебе идёт.
Я провела рукой по волосам, широко улыбаясь в ответ на комплимент. Они были намного короче и темнее, чем в последний раз, когда она видела меня я покрасила свои естественные рыжевато-каштановые волосы в чёрный цвет и подстригла их в блант боб в ту же ночь, когда рассталась с Рейчел. Это было приятно. Освежающе. С чистого листа.
Я чувствую, что теперь могу называть себя Библиотечным готом, пошутила я, надвигая очки в черной оправе чуть выше на нос. Инайя скептически подняла бровь. Может быть, ботаник-гот?
Ты всегда будешь моя Девочка-Призрак-Гот, милая, что бы ты ни делала со своими
невинной.
Эта старая церковь все еще там? Рядом с шахтой, из которой они вытащили последних трёх шахтеров?
Святой Таддеус? По-моему да, Инайя нахмурилась. Я сомневаюсь, что мистер Хэдли позволил бы им снести её. Он действительно защищает эти исторические места.
Заметив моё замешательство, она сказала:
Кент Хэдли глава Исторического общества. Очень милый, очень богатый. Я учусь в одной группе с его дочерью, Викторией. Я познакомлю вас в понедельник.
Я одними губами произнесла «о» в ответ на её объяснение, мой мозг всегда есть был сосредоточен на фантастическом потенциале столетней заброшенной церкви с трагической предысторией. Она не упустила этого из виду и прищурилась.
Между прочим, невозмутимо произнесла она. Церковь запечатана. Типа, небезопасно заходить внутрь.
О, конечно, конечно, я быстро кивнула. Старая, вероятно, заброшенная церковь с привидениями? Даже не подумала бы зайти в туда.
Инайя вздохнула.
Ты сумасшедшая, детка. В один прекрасный день у тебя будут настоящие неприятности.
Я приложила руку к сердцу в притворной обиде.
У меня? Неприятности? Никогда.
3 Рэй
Мои самые ранние воспоминания были связаны с этой старой хижиной. Дом с одной спальней был достаточно большим для двух молодоженов, когда мои родители впервые купили его. Но потом появилась я, и угловой кабинет моего отца стал спальней моего детства. В конце концов, мы просто переросли это место, и мой отец стремился сбежать из маленького городка, в котором он провел всю свою жизнь. Мы переехали в Южную Калифорнию, когда мне было семь, и с тех пор я жила там. Хижина стала нашим домом для отдыха, и папа сдавал ее другим отдыхающим до конца года.
Ностальгия веяла от деревянных стен, таких же ярких, как и их глянцевая отделка. Воспоминания детства вызывали совершенно иные чувства, чем мои воспоминания подросткового возраста они казались мягче, насыщеннее, как полосы акриловой краски на холсте.
Лес был моим сказочным королевством, лестница, ведущая в главную спальню, была великой тропой, по которой я вела свою толпу воображаемых друзей. На одном из плинтусов, спрятанном под кухонными шкафчиками, был маленький набросок собаки, которую я нарисовала красной ручкой, когда мне было пять лет. Мама так и не нашла его, и мне все ещё было приятно видеть, что он там, мой внутренний ребенок был убежден, что он совершил гениальное преступление вандализма.
Угловой кабинет, превратившийся в спальню, хранил свои дикие воспоминания. Именно там я впервые увидела своего призрака.
«Ночной ковбой», как я его называла. Мама сказала, что мне было всего четыре, когда я впервые упомянула о нем. Он появлялся сквозь стену, проходил мимо изножья моей кровати, останавливался, а затем исчезал прямо у моего окна. Туманная фигура, словно сотканная из дыма, в сапогах, джинсовом комбинезоне и широкополой шляпе вот почему я в детстве называла его ковбоем. Он не был страшным, просто интересным.