Я переместился и поднял ее на руки, прижимая к груди, пока шел к ближайшему дереву. Сел у его ствола, использовав его как спинку, несмотря на то что кора врезалась в мою голую кожу. Но это было ничто по сравнению с тем, что Вера пережила в одиночку.
Сколько же в ней было сил в семнадцать лет, чтобы
доплыть до дома. Продолжать плыть. Не сдаваться. Чёрт, я никогда не испытывал такой боли за другого человека и одновременно гордости.
Я держал её, не двигаясь, пока она не отстранилась, чтобы встретиться с моим взглядом.
Она была зависима, её голос звучал тускло и безжизненно. Я никогда не говорила об этом с папой. Он пытался поговорить со мной в начале, но я оттолкнула его. Просто не могла.
Это понятно, я убрал прядь волос за её ухо, а затем снова выпустил её.
Когда меня нашли Вэнс и Лайла, папа рассказал им правду. Они не знали, что я подслушивала, но я стояла снаружи нашего убежища и слышала каждое слово.
Она глубоко вдохнула впервые за несколько часов. Вдох, чтобы рассказать ещё одну историю.
Историю её отца.
Папа встретил её в баре на Аляске. Когда они рассказывали нам эту историю, он говорил, что, как только увидел её, бросил друзей и сделал предложение на следующий же день. Любовь с первого взгляда. Я верила в это почти всю свою жизнь.
А теперь? спросил я.
Она посмотрела на меня, её взгляд стал мягче.
Теперь нет. Не для них.
Но для неё. Она полюбила меня с первого взгляда. А я буду вечно корить себя за то, что не ответил ей тем же сразу.
А как всё было на самом деле? спросил я.
В том же баре. Он пошёл в туалет и нашёл её без сознания с иглой от героина в руке.
Героин?
Вера кивнула.
Он отвёз её в больницу. А следующий день вернулся, чтобы проведать её. Он сказал, что, когда она выйдет из реабилитации, пусть позвонит ему, и он купит ей молочный коктейль с печеньем и сливками.
И купил?
Да. Они начали встречаться. Она забеременела мной, и они поженились. Папа думал, что всё в порядке, но однажды он вернулся с работы, когда мне было девять месяцев, и нашёл её в ванне, пьяную от водки. Она оставила меня в кроватке на несколько часов с грязным подгузником и без еды.
Этот образ был настолько ярким, что меня передёрнуло. Возможно, потому что Алли тоже ещё маленькая. Я мог ясно представить её в таком возрасте. Слышать её плач из кроватки, когда она просыпалась и тянула руки, чтобы я пришёл и спас её.
Видимо, ей назначили какие-то лекарства от послеродовой депрессии. Они переехали в Айдахо, чтобы не сталкиваться с долгими, тёмными зимами Аляски.
Я пережил одну такую зиму это было ужасно. В Монтане тоже холодно по шесть и более месяцев в году, но солнце хотя бы светит чаще.
По словам папы, её семья была токсичной. Я их не помню, потому что он не позволял им находиться рядом с нами после переезда. Мы так и не вернулись на Аляску, хотя именно там жили его родители. Они приезжали к нам в Айдахо, пока не умерли. Папа использовал своё наследство, чтобы купить тот дом у озера и лодку.
Каждая новая деталь была как крошечный порез. Как щепотка соли на открытую рану. Сожалел ли Кормак о каждом своём решении? Моё сердце дрогнуло от сочувствия к её отцу. На его месте я бы винил одного человека.
Себя.
Они подождали какое-то время, прежде чем завести Элси и Хэдли. Папа хотел убедиться, что с ней всё в порядке. Что она будет хорошей матерью, в голосе Веры звучал яд. Она была хорошей матерью оставляла мне записки в ланчбоксе, заплетала косы, говорила о мальчиках, которые мне нравились, и обнимала, когда я была рядом. Целовала в висок и говорила, что любит до луны и обратно. Я тоже её любила.
Любила. Не люблю. Её любовь к Норе утонула вместе с её сёстрами.
Приехала ее подруга с Аляски. Они пошли на обед. Папа с ними не пошёл. Он рассказал Вэнсу, что не придал этому значения. Но, видимо, это и был тот момент, когда она снова начала принимать наркотики.
Кормак этого не заметил? Я оставил этот вопрос при себе. У меня было достаточно причин обвинять этого человека. Из-за моей сестры. Из-за Веры. Но мой друг из колледжа был зависим от метамфетамина. Я не знал об этом, пока его не арестовали за взлом дома своих бабушки и дедушки. Он хотел украсть украшения и заложить их, чтобы купить наркотики.
Наркоманы умеют скрывать свои слабости.
Папа вернулся домой той ночью и нашёл её одну, продолжила Вера.
Значит, Нора успела вернуться домой на лодке, пока ее дочери тонули в озере, а Вера спасалась вплавь.
Папа спросил её, что происходит, но она все говорила об уроках плавания. Она решила, что он спасатель, и попросила его забрать детей из бассейна. Он вышел на улицу, нашёл лодку на берегу, не привязанную. Когда он всё понял, он её задушил.
Я вздрогнул.
Она произнесла это так холодно и отстранённо, как простую истину.
Её отец убил её мать, а Вера говорила об этом, словно это был просто факт. Злилась ли она когда-нибудь на него за это? Нет. Вряд ли. Не после того, что сделала Нора.
Папа отправился
на поиски. На лодке почти не было бензина. Я была на причале, когда он вернулся.
А потом он забрал её из этого мира. Спрятал и позволил всем думать, что она умерла. Что он мужчина, убивший свою семью.