Я прижала ладонь к его щеке, чувствуя грубую щетину.
Он повернул голову, поцеловал внутреннюю сторону моего запястья, а затем опустился ниже, взяв мои колени и раздвигая их.
Его тёплое дыхание защекотало мою кожу, прежде чем он поцеловал внутреннюю
простыни с ног и вскочил с кровати. Мои боксеры валялись на полу, запутавшись в джинсах, которые я снял вчера вечером. Я натянул их, даже не застёгивая молнию, и бросился к двери.
Стоило мне только дотронуться до дверной ручки, как я услышал тихий смешок Алли. Запах кофе и бекона проник в мои ноздри, и, оглядев дом, я нашёл своих девочек на кухне.
Вера держала Алейну на руках. Они вдвоём смотрели в окно над раковиной.
Де-е-е-ево, протянула Алейна, указывая пальчиком.
Да, это дерево, мягко подтвердила Вера. А какого оно цвета?
Зееного.
Когда-нибудь Алейна научится произносить все буквы. И я уже ненавижу тот день.
А какого цвета небо?
Губой.
Молодец, Мармеладка, Вера поцеловала Алли в щёку. А как гавкает собачка?
Ав-ав.
Правильно.
Они улыбнулись друг другу, и я машинально приложил руку к сердцу.
После вчерашнего пути назад с Верой уже не было. Она проникла не только мне под кожу она проникла в самую суть моей души, обосновавшись где-то глубже костного мозга. И то, как она вела себя с Алли, было настоящим подарком.
Впервые в жизни у Алли был кто-то вроде матери. Я похлопал себя по карману в поисках телефона, чтобы сделать снимок, но его там не оказалось. Наверное, он упал на пол прошлой ночью. Так что я смотрел, запечатлевая этот момент в памяти, желая сохранить его для Алли, чтобы она могла пересмотреть его, когда подрастет.
Я наблюдал, как они обсуждают звуки, которые издают животные с фермы: кошка, курица, овечка, корова. Каждый звук сопровождался их тихим смехом.
Неважно, что ещё произойдёт сегодня день уже начался хорошо.
А как хрюкает свинка? спросила Вера.
Алли хрюкнула, но не обычно, а звуком, который звучал точно так же, как тот, что Вера издавала, когда смеялась слишком сильно.
Я не учил Алли хрюкать. Наверное, это сделала Вера. Могло ли быть возможно так сильно любить кого-то на таком раннем этапе отношений?
Хотя, наверное, мы не были совсем незнакомыми друг для друга. Вера была частью моей жизни много лет. Частью жизни и Алейны тоже.
Мы просто начинали новый путь.
И не было пути назад.
Папа! Алли заметила меня первой. Она задергалась, чтобы Вера поставила её на пол, а потом её ножки застучали по полу, когда она бросилась ко мне в объятия.
Доброе утро, Мармеладка, я поцеловал её в темечко и отодвинул её волосы с лица, пока нес ее на кухню. Как мои девочки?
Алейна выпалила целую фразу, что-то про Веру, яйца и сок.
А Вера покраснела, пытаясь спрятать свои розовые щёки за кружкой с кофе.
Боже, я надеялся, что этот румянец не исчезнет. Я надеялся, что через двадцать лет она будет так же часто краснеть и продолжать дарить мне свою милую, застенчивую улыбку.
Привет, я взял её за подбородок, наклонил лицо вверх. Затем быстро поцеловал её губы, чуть коснувшись языком.
Привет.
Извини, что проспал. Я так давно не делал этого... Ну, два года точно.
Папа, вниз! Алли затрясла ножками, чтобы её отпустили.
Она помчалась, как ракета, к игрушкам, которые я убрал прошлой ночью. Те самые игрушки, которые я снова буду убирать сегодня.
Надеюсь, ты не против, но я приготовила завтрак, Вера кивнула на плиту, где стояла сковорода с яичницей и беконом. Алли была голодная.
Вовсе нет, я поднял её на руки, её волосы щекотали мою оголённую грудь. Что ты будешь делать сегодня?
Мне нужно быть на работе к десяти.
И как долго?
До закрытия.
Чёрт, о дне вместе можно было забыть.
Ладно.
Мне на самом деле пора ехать, чтобы успеть принять душ и переодеться, а потом добраться до города.
Будь осторожна за рулём, гравийные дороги становятся скользкими, когда мокрые, это предупреждение было лишним. Вера водила машину, как мой отец: всегда на пять миль меньше разрешённой скорости и с руками, крепко держащими руль в положении «десять и два».
Я поцеловал её идеальные губы, а потом забрал её чашку с кофе, отпив из неё, пока она шла к двери.
Она натянула обувь.
Пока, Мармеладка.
Ве-ва, ты дёсь? возмущение исказило её маленькое личико.
Эти чувства были взаимными.
Извини. Мне нужно работать.
О, недовольная гримаса Алли быстро исчезла, как только она взяла куклу и начала расчесывать ей волосы.
Чёрт, я жалел, что проспал. Она открыла дверь и вышла, прежде чем я успел сказать «пока».
Увидимся позже.
Пока, она улыбнулась и побежала вниз по ступенькам крыльца.
Я прислонился к дверному проему, холодный воздух касался моей обнаженной груди, и смотрел, как Вера садится в машину. Затем, с красными огоньками тормозов, потому
что, как и мой отец, она так сильно жала на тормоза, что их приходилось менять каждый год, она уехала вниз по горе.
С вздохом я повернулся и продолжил свой день, начав с завтрака, который не был кашей, на удивление. Затем мы с Алли оделись в резиновые сапоги и старые джинсы, чтобы выйти на улицу и поработать над углубленным костровищем, которое я строил во дворе.
Алли прыгала по лужам, пока я укладывал блоки для подпорной стены. Когда мы оба промокли она от воды, а я от пота я зашел внутрь и приготовил сэндвичи с арахисовым маслом и вареньем на обед.