Он так хорошо умел говорить правильные вещи. Даже когда он не мог знать, что мне нужно это услышать.
Куда ты ходила? спросил он.
В поход.
На его челюсти дрогнул мускул, когда он нахмурился, точно так же, как дядя Вэнс хмурился на меня после моих походов. Только Матео не знал, зачем я туда хожу.
Он верил, что отец убийца, который держал меня в плену много лет. Что я вырвалась из пут отца. С его точки зрения, зачем мне вообще искать отца?
Ты в порядке? Матео наморщил лоб, изучая мое лицо.
Я пожала плечами и встретила его взгляд.
У него были самые удивительные голубые глаза. Я была рада, что они есть и у Алейны.
Нравится ли Алли ее дракон? на ее день рождения я купила Алли зеленого плюшевого дракона-качалку. Музыкальная мелодия играла, когда сжимали одно из его ушей.
Он кивнул.
Она его обожает. Весь день на нём качается взад-вперед.
Хорошо, я принесла его после вечеринки вчера вечером, но мы торопились в «У Вилли», поэтому я не видела, как она его опробовала. Если бы я попросила, он, возможно, разрешил бы мне увидеться с ней сегодня вечером, но у меня не было сил смотреть в глаза его родителям.
Завтра. Как только смущение немного утихнет.
Я сделала шаг назад, собираясь отступить в лофт, но он остановил меня вопросом.
об этом, мне нужно было отдалиться от Матео, а не сидеть рядом с ним в самолете.
Я не люблю летать, Может, я и любила летать. Я никогда раньше не летала.
Он медленно развернулся, но при этом все равно продолжал идти.
Тебе понравится.
Матео.
Во вторник. Я заеду за тобой в одиннадцать.
Матео, позвала я.
Спокойной ночи, Вера.
Серьезно? Мне снова захотелось блевать.
Вместо этого я стояла и смотрела, как он исчезает в доме Энн и Харрисона. Затем я наклонила голову к звездам.
Черт.
14. МАТЕО
На моем телефоне прозвенел будильник. Десять тридцать. Пора ехать. У меня было достаточно времени, чтобы убрать инструменты и доехать от отеля до ранчо.
Матео? позвала Элоиза.
Я здесь, отозвался я из номера 309.
Она нашла меня в ванной комнате, протирающим зеркало, которое я только что установил.
В течение последних трех месяцев я заменял зеркала в гостевых комнатах на более крупные, со светодиодной подсветкой. Мы приурочили эти проекты обновления к неспешным зимним месяцам, когда отель не переполнен. Оставалось четыре номера, и все было готово.
Смотрится просто великолепно! улыбнулась Элоиза, когда я закрыл ящик с инструментами. Мне нравятся эти зеркала.
Они красивые. Это была хорошая идея поменять их местами. Дайте мне время до пятницы, тогда я закончу все остальное.
Отлично. Спасибо.
Пожалуйста, я поднял свои инструменты и последовал за ней к лифтам.
У меня для тебя кое-что есть, сказала она, протягивая листок бумаги.
Что это?
Форма для оформления прямого депозита. Я знаю, что всегда выписывала тебе чеки за твою работу, но, раз уж ты теперь официальный мастер по обслуживанию, думаю, так будет проще.
Подождите. Официальный мастер по обслуживанию? С каких пор я стал официальным?
Да, я часто занимался ремонтом в отеле. До рождения Алли я ещё и подменял Элоизу на стойке регистрации, если ей не хватало сотрудников. Но за последние пару лет она нашла отличных работников, и моя помощь на стойке больше не требовалась. Теперь я в основном занимался проектами, как этот с зеркалами. Я умел работать руками и не возражал против починки выдвижных ящиков или замены перегоревших ламп в светильниках.
Папа тоже помогал. Ему тоже дали форму для депозита и официальную должность?
Заполни её, когда сможешь, сказала она.
Я кивнул.
Конечно.
Официальный мастер по обслуживанию. Я поморщился, когда двери лифта открылись. Элоиза ушла к стойке, а я направился убрать инструменты в подсобку.
Что я делаю?
Мне было двадцать восемь лет, и я работал на работе, которая должна была быть временной. Все началось с того, что я хотел помочь сестре, уменьшить ее стресс и немного заработать.
Нам с Алли не нужно было много денег, чтобы жить, поэтому между деньгами, которые я зарабатывал в «Элоизе», и тем, что Гриффин платил мне за работу на ранчо, у меня было достаточно средств, чтобы оплачивать продукты, бензин и другие расходы. Я даже открыл сберегательный счет для колледжа.
Работа на ранчо тоже должна была быть временной, но я занимался этим уже несколько лет. Сколько ещё я буду мастером по обслуживанию у Элоизы? Сколько ещё я буду работником на ранчо у Гриффина?
Неужели это действительно моё будущее? Неужели я действительно зря потратил свои университетские годы и часы, проведённые за штурвалом самолёта?
Обе работы давали мне гибкость, чтобы быть рядом с Алли. Мне нравилось чаще оставаться дома с ней. Самый важный официальный титул, который у меня был, это папа. И я был для неё не только отцом. Я выполнял и роль матери. Ради этого я не мог позволить себе работу, которая требовала бы от меня постоянного присутствия.
Но что будет, когда она пойдёт в детский сад? А потом в колледж? Неужели я всё ещё буду чинить вещи в отеле? Или ремонтировать заборы на ранчо?
«Что я делаю?» В последнее время я все чаще задаю себе этот вопрос. Конечно, было бы неплохо, если бы у меня был ответ.