Стал думать дальше.
* * *
Дежурный пожарник колхоза «Свет» сидел и соблюдал меру противопожарной безопасности, Он курил в специально отведенном для этого месте.
А прямо к этому месту катил по деревне грузовик, и воробьи, как шрапнель, прыскали из-под колес.
Возле пожарника грузовик остановился. Шофер из кабины вылез и две женщины с лопатами.
Откель? по-древнедеревенски поинтересовался пожарник.
С Перепольского древокомбината, сказал шофер.
А, сказал пожарник обыкновенно. А я думал, еще откуда-нибудь.
Где у вас тут навоз расположен? спросил шофер.
Вон, указал пожарник. Та куча.
Шофер умело подрулил к куче, и обе женщины взялись за физический труд. А шофер к пожарнику подошел и папироску стрельнул.
Покурили.
Завтра в область еду, сообщил, посидев, шофер.
А, сказал пожарник. А я думал, еще куда-нибудь.
Не, сказал шофер. В область. Велено сначала к вам, а потом в область. Открытку поздравительную повезу нашему начальнику управления от нашего директора. Навоз тоже.
А навоз зачем?
Фиг его знает.
А, сказал пожарник. А я думал, еще зачем-нибудь.
* * *
Была весна, и хотелось глупо любить всех. В том числе и подчиненных. Своих. И чужих. Своих хотелось даже дружески приласкать.
Не то чтобы подойти, го плечу потрепать и шутливо воскликнуть: «Милый, милый, смешной дуралей!» Нет, к таким крайним восклицаниям прибегать не следовало. Не всякий подчиненный поймет, когда шутка, а когда нет. Воспримет «дуралея» всерьез, подумает: фу, какое грубое чванство!
А к чванству не влекло.
Можно было бы, конечно, по такому уважительному случаю по-потакать всяким слабостям своих подчиненных. Но тоже не то. Узнают про такое всякое на стороне и подумают: неспроста он так распопустительствовался.
А хочется, чтоб спроста. Без задних мыслей. Слабость надо поощрить очень невинно-человеческую.
* * *
Тут и подоспел грузовик из Перепольска. Тут начальник управления немножко удивился и немножко по-доброму улыбнулся. Сказал:
Ничего. Если ему нравится делать людям приятное пусть.
И вышел из управления и, не чураясь, сел в грузовик с навозом.
Трогай, дружок! произнес шутливо. Если хочешь, то ко мне на дачу.
На даче начальник управления тоже ничем не гнушался. Позволил выгрузить навоз на грядки, а на прощание сказал просто и хорошо: «Спасибо!»
ВОТ В МОСКВЕ ВОБЛЫ НЕТ,
и через этот любопытный факт граждане, пьющие пиво, попадают в отдельные ненужные истории. Да еще впутывают туда разных сторонних непьющих.
Один такой любящий пиво товарищ живет в Москве, носит фамилию Горбунов и имеет в городе Шахты давнишнюю знакомую по фамилии Ромашкина. Когда-то они там по соседству жили.
А в южном городе Шахты вобла как раз случается.
«Здравствуй, Маша! пишет поэтому товарищ Горбунов товарищу Ромашкиной. С приветом к тебе Федя! Не могла бы ты. Маша, прислать мне по старой соседской дружбе пяток вобл, а то пиво без воблы все равно, что вобла без пива!»
Маше что. Душа у нее отзывчивая, память удовлетворительная. Вспомнила: да, был такой Федя Горбунов по соседству. И отнесла на почту просимую воблу.
И сразу драма. Не совсем, правда, сразу. Сначала Маша домой с почты вернулась. Вернулась, а дома муж сидит. С курорта приехал, на лице улыбку привез, силы в нем восстановились физические и духовные тоже
В такой вот радостной ситуации только что поцелованная Маша и роняет на пол квитанцию только что отправленной посылки.
Так! говорит тогда Машин муж, переставая прекрасно выглядеть. Мужчина?!
После чего берет себя в руки и в дальнейшем не душит жену.
Не бьет. Не замахивается предметами обихода. А просто с криком не верит в неамурное содержание посылки. Так что Маша снова бежит на почту и просит вернуть посылку для показа мужу.
Но, оказывается, шахтинская почта уже отправила посылку в Москву. Маша телеграмму туда: верните посылку обратно. А там не успели спохватиться, как пришел Горбунов, забрал свою воблу и с удовольствием не стал с ней канителиться.
И когда наутро получил служебную телеграмму от начальника почтового отделения со словами: «Верните посылку обратно по требованию отправителя», то только пожал в душе плечами. Но на почту все же пошел и сказал, что вобла уже непоправимо съедена и запита пивом.
Экий вы бестолочь! посоветовали ему. Замените ее другой воблой, эквивалентной.
Смешно тут стало Горбунову от такого наивного предложения. Ушел, смеясь.
И получил потом опять извещение: зайдите на почту.
Опять зашел. Оказывается, Маша пожаловалась уже на работников почты, и теперь на почте побаиваются каких-нибудь мер.
Ну съел же я ее, съел! объяснил Горбунов. Всю.
Давайте сделаем так, предложила начальник почтового отделения. Вы напишите письмо, а я достану воблу.
Опять посмеялся Горбунов, а потом в голове забарахтались разные вопросы. Написал своей подруге детства: «Что с тобой, Маша?!»
А Маше плохо было. Неудобно было Маше перед Федей. Но сидит перед нею муж, переполненный подозрениями, и непоколебим, как баобаб. Плохо ест, плохо спит, нехорошо разговаривает. Вот и бегает Маша на почту, и требует, и требует И поругивают в Москве на совещаниях начальника почтового отделения за такой долгий невозврат. И зовут, зовут Горбунова на почту