Я, например, познакомившись с торгово-любовными мероприятиями товарища Пронина, полагаю, что он мог бы ограничиться в данном случае позицией стороннего наблюдателя.
Тем более что в любви, как известно, третий лишний.
С коровой по инстанциям
Так что расходятся, Зорька, наши пути, говорил Алексей Минаев своей корове, десяти лет от роду, весящей без малого шестьсот кило. Так что съезжу я в район насчет сдачи тебя государству.
Признавшись корове в этом суровом намерении, Алексей Минаев отправился из своего колхоза в приемный пункт откормочного совхоза «Изобилие».
Так что имею сдать одну крупную рогатую единицу, обрадовал он заведующую приемным пунктом. Когда скажете пригонять?
Всю жизнь мечтали о вашей единице! почему-то не обрадовалась заведующая. Ни к чему она нам.
Кому это «вам»? не понял Минаев. Кто вы такие есть, как не государственные лица по заготовкам скота? А государству моя корова очень даже необходима.
Я подчиняюсь не государству, а директору совхоза товарищу Нестроеву, увильнула от скользкой темы заведующая.
Сидор Иванович Н'естроев пребывал в глубокой задумчивости.
Имею корову, предупредительно кашлянув, обратился к нему Минаев.
Ну и население пошло! оживился товарищ Нестроев. По-развели скота, и каждый норовит что-нибудь сдать. Кто корову, кто свинью
Подобное явление в сеете новых закупочных цен вполне закономерно, эрудированно разъяснил Минаев. У меня вот две коровы и бычок, согласно Уставу. Стельную я себе оставлю, а Зорьку желаю сдать. Она у меня высшей упитанности. А это по рупь семьдесят восемь за кило. А не по рупь ноль три копейки, как в прошлом году. Сам рассуди, у меня с государством обоюдная заинтересованность: ему подавай мясное изобилие, а мне наличные. У меня три мальца в институтах обучаются, и я желаю одеть их по городской моде.
До чего все грамотные стали! ужаснулся товарищ Нестроев. Может, подскажете, где мне разместить ваш скот?
Не моя это печаль, Сидор Иванович, гордо отреагировал Минаев. Моя печаль скотину выкормить. А подготовка помещений для скота составляет вашу функцию.
Считаю аудиенцию законченной, обиделся Нестроев. Передавайте своей корове привет. Пламенный.
Минаев звонит в Опушкинский райисполком.
Имею, говорит, дорогие граждане, корову. Шестьсот кило. По имени Зорька.
Поздравляем, отвечают ему на другом конце провода. Искренне рады. От души жмем руку. Но лично мы коров не принимаем.
Если корову не примете, отвезу ее в область, обещает он. Со всеми вытекающими последствиями.
Счастливого пути! отвечают ему. Только не забудьте приобрести для своей коровы купированное место. В общий вагон ее не пустят.
Тогда Алексей Минаев звонит в «Крокодил»:
Поспособствуйте в деле сдачи коровы!
И вот я еду и рассуждаю сам с собой: почему у Алексея Минаева не хотят принимать корову? Возникают две гипотезы:
1. Перегружен мясокомбинат.
2. Не хватает вагонов для перевозки скота.
Но два коротких интервью и от этих гипотез ничего не остается.
Первое интервью дает директор мясокомбината.
Шкуросъемка, нутровка и распиловка туш ведутся у нас по графику, говорит он. Весь опушкинский скот, поступивший к нам, своевременно обработан. Коллектив мясокомбината полон решимости принять от опушкинцев остальную живность, предусмотренную графиком. Но она так и не поступила.
Второе интервью получено у железнодорожников. График погрузки живности они не нарушали.
Выделены вагоны сверх плана.
Еду в Опушкино. И опять рассуждаю сам с собой. С одной стороны, население района мечтает сдать скот. С другой стороны, мясокомбинат готов с радостью принять его. Так где же оно, это таинственное препятствие на пути коровы к прилавку магазина?
Брожу я по колхозным селам района и наблюдаю.
Чуть ли не в каждом дворе требовательно мычит крупный рогатый скот, давно созревший для переработки на колбасные изделия. Под тяжестью собственного веса жалобно похрюкивают свиньи, готовые превратиться в окорока. Уже телефон в кабинете директора откормочного совхоза визжит, как поросенок. Уже хозяева ското-поголовья сорвали голоса, две недели повторяя: «Имею корову» или «Имею свинью» и добавляя: «Примите ради бога!»
Но директор Сидор Иванович Нестроев единственный в районе человек, наделенный правом принять или не принять, сохраняет глубокую задумчивость.
Откормсовхсз не перевалочная база, просвещает он меня. Наша задача поддержать животное, обласкать его, откормить, добиться привеса.
И какой же привес дан вами скоту, закупленному у населения? интересуюсь я.
К сожалению, случился не привес, а, так сказать, отвес, печально констатирует Сидор Иванович. Беда в том, что частный скот избалован на домашних харчах. Наш корм он как бы не воспринимает.
Странная публика, удивляюсь я. Жрать жрут, а, стало быть, не поправляются?
Коровы-то остались при своем интересе, продолжает Сидор Иванович. А хавроньи много кило потеряли. Часть из них умудрилась переломать себе ноги и головы, а одна заболела нервной болезнью. Ума не приложу, чего им не хватает!..
И очень жаль мне стало Зорюшку Алексея Минаева. Что ждет ее, привыкшую к уютному хозяйскому хлеву, в откормочном совхозе «Изобилие»? Либо коровник, выдержанный в архитектурном стиле «Решето», либо просто небо над головой. Все в дырах: пол, стены, крыша. Сквозняки, под ногами глубокие ямы, лужи, затянутые льдом.