Куда бы ни прилетал Крокодил, его всюду встречали тепло и радушно. Встречали не только любопытные, пришедшие на аэродром поглазеть на странное чудовище. На аэродром приходили многочисленные друзья, читатели и почитатели журнала. Вместе с ними, понятно, приходили и те, кто нуждался в помощи Крокодила.
Крылатому Крокодилу жаловались в прозе и в стихах: в Челябинске на милицию, которая увлеклась штрафами; в Куйбышеве на грубого прокурора; в Днепропетровске на плохое качество ремонта жилья.
Нам, участникам полета, пришлось работать с большой нагрузкой: выслушивать посетителей, разбираться в их нуждах, направлять заявления местным властям и следить за тем, чтобы на справедливые жалобы своевременно реагировали.
Наряду с этими хлопотами мы знакомились с работой городских и районных Советов. А на другой день на собраниях актива делились своими впечатлениями. Кое-кому из присутствовавших на этих собраниях трудно было завидовать: им доставалось на орехи
Крылатому Крокодилу не только жаловались, ему рапортовали о своих достижениях металлурги Днепропетровска, шахтеры Донбасса, строители Запорожья, уличные комитеты Куйбышева и Горького, школы Свердловска
Газеты в Горьком, Днепропетровске и других городах использовали прилет Крокодила чтобы развернуть широкую массовую работу. Одни газеты давали большие подборки материалов под заголовками: «Чем мы будем рапортовать крылатому Крокодилу?», «Завоюем право полета на Крокодиле», другие выпускали целые сатирические полосы «На вилы крылатому Крокодилу».
В первом рейсе Крокодил налетал около семи тысяч километров. Воздушное крещение прошло успешно. За первым полетом последовали другие, насыщенные будничными делами и заботами. Но куда бы ни держал путь крылатый Крокодил, он всюду был желанным гостем.
По общему признанию, первый полет Крокодила ознаменовал собой новое явление в журналистике, зоологии и общественной жизни.
В. АРДОВ
О ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ
Когда мы, начинающие художники и литераторы, приходили впервые в редакцию «Крокодила» в начале и в середине двадцатых годов, никто из нас не мог предположить, что этот журнал займет в нашей жизни такое значительное место. Время было бурное и удивительное: после гражданской войны в Советской стране всё, по сути дела, начиналось сначала и промышленность, и культура, и искусство, и печать. Сколько возникало редакций и театров, киностудий и радиопрограмм, литературных объединений и дискуссионных клубов! Хотелось поспеть всюду. И тогда нам казалось, что «Крокодил» только одна из возможных точек приложения молодых сил, бурливших в каждом из нас
Из изданий двадцатых годов выжило не столь уж много. А вот наш «Крокодил» не только обрел тираж пять миллионов экземпляров (что само по себе дело небывалое: мировая печать ничего подобного для сатирических журналов доселе не знала), но и стал чем-то вроде академии советской сатиры. Отнюдь не утверждаю, что всё, что мы рисуем и пишем на страницах нашего ежедекадника, совершенно по форме и по содержанию. На критических совещаниях в редакции мы сердито обвиняем друг друга в недостатках и просчетах. Но при всем том никто не рискнет отрицать, что «Крокодил» шествует во главе кильватерной колонны советских сатириков, где бы они ни работали в «большой» литературе и на эстраде, на радио и телевидении, в бесчисленных сатирических уголках местной печати
Весь путь от нэпа до нынешней девятой пятилетки «Крокодил» прошел твердой поступью. Подобно тому, как новые и новые бойцы, становясь под знамя прославленного полка, бережно хранят его традиции и историю, так и мы, крокодильцы, верны идейным традициям первой редакции «Крокодила» и ее шефа К. С. Еремеева.
Кое о чем из истории и традиций «Крокодила» я и хочу вспомнить
* * *
Первый раз я появился в комнатах «Крокодила» на Тверской улице, дом 4. Произошло это в апреле 1925 года. Мне было неполных 25 лет. За спиною у меня было трехлетнее сотрудничество в театральных журналах (фельетоны, рецензии, теоретические статьи), двухлетняя работа в сатирическом журнале «Красный перец» (это издание скоро скончалось) и участие в группе сатириков, принявших посильное участие в организации Московского театра сатиры. И все-таки я явился сюда с трепетом.
Обстановка была самая нормальная для такого рода учреждений. Группа сотрудников собралась у стола «выпускающего» им был поэт-сатирик М. Я. Пустынин и пересмеивалась. Веселые голоса перебивали один другого. Так обычно бывает в редакциях юмористических журналов и по сей день.
Меня принял худенький, небольшого роста молодой человек, сидевший за другим столом, поближе к двери. У него был рыжий хохолок над самым лбом, сдержанные манеры и иронический взгляд. То был поэт Василий Иванович Лебедев-Кумач, впоследствии прославившийся своими песнями. Судьба определила нам подружиться с ним на долгие годы
Помню, я принес пародийную инструкцию: как вести себя хулигану. Готовился специальный номер о хулиганстве, и мне это стало известно. В скором времени такой номер действительно вышел, и фельетон мой был напечатан. А тогда, при первой встрече, прочитав фельетон, Василий Иванович сразу же сказал мне: