Это еще только начало, мечтательно промолвил Константин Степанович. Помяните мое слово, «Крокодил» будет иметь полумиллионный тираж!..
Первому редактору журнала не суждено было дожить до этого радостного дня. Полумиллионным тиражом был напечатан специальный номер журнала, посвященный авиации. Было это в 1933 году[2].
Дядя Костя придумал еще одну интересную форму подачи материала. Он предложил награждать орденом «Крокодила» 1-й и 2-й степени наиболее зловредных бюрократов, волокитчиков, чинуш, тормозящих работу государственного аппарата.
В журнале помещался текст «крокодильского рескрипта», в котором вместе с сообщением о награждении имярека орденом за такие-то деяния читатели приглашались посылать удостоенному «ордена» бюрократу поздравления.
Успех этой затеи
был удивительным. Награжденные с ужасом ожидали визита почтальона, который бросал на стол увесистую пачку «приветствий» от читателей журнала. Здесь были и ехидные стихи, и рисунки, и письма от целых коллективов фабрик и заводов.
Легко себе представить, какое впечатление на «орденоносцев» производило это подлинно общественное осуждение. Оно было во много раз действеннее, чем административные взыскания.
С 4 «Крокодил» сразу заметно подрос. Он перешел на большой формат, который сохранился до нынешнего времени.
В этом номере появилось первое стихотворение В. В. Маяковского «Нате басня о «Крокодиле» и подписной плате», с помещением которого связан единственный инцидент, происшедший между Еремеевым и Маяковским.
Владимир Владимирович знал Дядю Костю давно и очень его уважал. Принесенная поэтом басня редактору очень понравилась.
У меня к вам только одна маленькая просьба, обратился Дядя Костя к Маяковскому. Нельзя ли вашу стихотворную лестницу свести в обычные, нормальные строки? Стихи хорошие, а рабочему читать их трудно
Константин Степанович, заволновался Владимир Владимирович, неужели вы думаете, что это просто моя блажь? Я ищу в таком построении стиха новую выразительность, обострение чувства ритма, которое должно передаться читателю.
Владимир Владимирович, самое ценное для писателя доходчивость его произведений до массового читателя, а вы сами осложняете восприятие своих стихов
Нет, Дядя Костя, вы меня не убедите
Тогда Константин Степанович предложил:
У нас послезавтра читательская конференция на заводе. Выступите лично и прочтите эти ваши стихи из будущего номера.
Маяковский охотно согласился. Известно, как любил он выступать перед массовой аудиторией и как блестяще читал свои произведения.
В этот вечер поэт был в ударе. После выступления, вызвавшего бурные аплодисменты, раскрасневшийся и возбужденный, он подошел к Еремееву, стоявшему за сценой, и спросил:
Ну как, Дядя Костя? А вы говорили, что мои стихи непонятны!
Да, но ведь нельзя же возить автора на квартиру к каждому читателю, не правда ли? Вас не хватит. На слух звучит действительно великолепно, а вот если про себя читать, то неискушенный человек обязательно споткнется на вашей лестнице!
Ничего, Константин Степанович, рассмеялся Маяковский, привыкнут читатели к моим ступенькам. И еще как резво будут по ним подыматься к новой поэзии!..
Когда создавался «Крокодил», в Москве и Ленинграде выходило несколько юмористических журналов. Все они пробавлялись одним и тем же замкнутым кругом привычных тем: очередной залп по тещам, смешной случай в бане, дежурный рассказ о парикмахере, который так брил клиентов, что у порога его заведения дежурила карета «Скорой помощи» Наиболее «актуальным» оказывалось обывательское брюзжание по поводу очередей у магазинов
Все эти журналы мотыльки-однодневки, не уставал повторять нам Константин Степанович. Вспорхнут, помашут яркими крылышками и конец! Они плохо связаны с жизнью. У них нет корней, уходящих глубоко в народные массы. Их сотрудники высасывают материал из пальца. Они ленивы и нелюбопытны и если покидают редакцию, то только для того, чтобы добраться до ближайшей пивной. А мы будем делать журнал по-иному. Вспомним, откуда родился успех нашей дореволюционной «Правды», От знаменитой страницы рабочих писем. Сама жизнь ворвалась вместе с ними на газетные полосы. Рассказы и заметки о повседневных нуждах рабочих прочными нитями связали редакцию с народом, увидевшим в родной газете своего заступника и боевого друга. Так же должны подходить к делу и мы, крокодильцы. Вот вам живой пример Демьян Бедный
И Дядя Костя кивал на улыбающийся круглый лик Ефима Алексеевича Придворова постоянного участника редакционных совещаний.
В самом деле, в своих знаменитых баснях, передававшихся из уст в уста после того, как они были напечатаны на страницах дореволюционной «Правды», он беспощадно разоблачал прогнивший самодержавный строй, был его могильщиком. А после Октября Демьян в первых же номерах «Правды» выступил уже как строитель новой жизни. Демьяновская сатира быстро нашла нужный прицел и стала энергично разить врагов Советов. Не успел родиться «Крокодил», как Демьян Бедный, несмотря на свою солидную комплекцию, легко снялся с места и отправился в свой первый рейд на Сормовский завод Действительно, это был сатирик нового, большевистского типа.