- Да, папочка!
- Знаешь, Анжи, Евгений говорит, что у Андрея есть дочь, ей пятнадцать лет.
- Но как же так?
- Евгений говорит, что сами в шоке, только недавно об этом узнали. Да что случилось? Ну подумаешь дочь. Станешь ей мамой.
- Папочка, ты о чем! Ты бы видел эту малолетнюю хабалку. Я и слова не успела сказать, а она меня уже трижды оскорбила.
- А Андрей что? Стоят и смотрел?
- Да, стоял и смотрел, даже ни разу не сделал ей замечание.
- Ну не знаю, дочь. Решай сама. Это же ты хотела за него замуж.
Анжи всю ночь ворочалась в постели, решая самый главный для себя вопрос - «Быть или не быть госпожой Державиной?» Богатство, красота мужчины перевесили наличие дочки. Ну ничего, она вот женит на себе Андрея, а потом справится с этой мелкой поганкой, найдет на нее управу, отправит ее в интернат для особо одаренных. С такой жизнеутверждающей мыслью она наконец-то заснула.
Утром она привела себя в полную боевую готовность и отправилась отстаивать свои позиции. Она не стала затягивать явку, решив, что дочурка в школе и не помешает поговорить с Андреем. Она приехала к офису, снова взглянула на себя в зеркальце, обновила помаду и ринулась на штурм.
Дверь приемной была открыта, место секретаря пустовало. Анжи решительным шагом направилась к двери Державина, дернула ручку, раз-другой, но дверь не поддавалась.
- А ты ногой постучи, - раздался сзади голос. Анжи резко развернулась и увидела вчерашнюю пигалицу. Как ее там? Милашу.
- Ты что здесь делаешь? - зашипела Анжи.
- Как что? Я охраняю папочку от всяких вредных воздействий.
- Где он? - зарычала Анжи со всей злости.
- Как где? У себя в кабинете, работу работает. А ты ему пытаешься помешать.
Анжи стала стучать в дверь кулаком:
- Андрей, пусти меня, нам надо поговорить!
- Тетенька, Вы ведите себя культурно, а то плохой пример детям подаете. Мне тоже захочется постучать во что-нибудь или кому-нибудь.
Анжи смотрела на эту пигалицу, которая была ниже ее на пол головы и так хотелось ударить ее. Но в это время открылась дверь кабинета начальника и к ним вышел злой Державин.
- Милаша, я что тебе сказал, никого не пускать ко мне? Ты что, опять захотела в интернат вернуться, раз не справляешься со своими обязанностями?
Его глаза свергали гневом.
- Папочка! Это не я. Это все она тебе мешает! Я ей говорила, что ты занят, а она давай стучать и еще побить меня грозила.
- Что? - Державин гневно посмотрел на Анжи. - Ты хотела побить мою дочку? Да ты знаешь, что я с тобой сделаю. И вообще, какого черта ты сюда приперлась?
- Андрей, нам надо поговорить. Я так не оставлю.
- Что не оставишь?
- Нашу свадьбу!
- Хорошо, оставляй не так, а как хочешь. Но ее не будет. Я решил. Счастье моей дочери для меня важнее.
- Папочка, я так тебя люблю! - Милана бросилась обнимать отца, обхватила его руками за торс, прижалась щекой к его груди.
- Я тебя тоже, Милашка, - и погладил ее рукой по голове. - Поверь, никакая злая тетя не станет твоей мамой.
Милана показала из-под руки «отца» язык Анжи.
- Что? Съела? Не бывать тебе моей мамой! - потом отпустила Андрея, отошла от него на шаг. - Папа, а можно я ее ногой пну? Не нравится она мне.
- Дочь, я чему тебя учил?
- Что могу пнуть тех, кто мне не нравится.
- Нет, не этому.
- А чему? Что старым надо уступать место в трамвае? Так мы же не в трамвае!
- Я не старая! Андрей! Я требую, чтобы ты мне объяснил, что происходит. Я приехала к тебе
- Это мы уже слышали, - рявкнула Мила. - Ты приехала женить на себе моего папочку. Так вот что, тетенька, я своего согласия не даю. Вали отсюда, пока я ментов не вызвала. А то у меня сегодня портфель с учебниками кто-то стащил из приемной. Кроме тебя здесь никого не было. А там между прочим, телефон последней модели, очень дорогой. У тебя таких денег нет, чтобы расплатиться. А еще была тысяча баксов, отец дал на завтраки.
- Какой портфель? Какой телефон? Какие завтраки?
- Как какой? Розовый такой с рисунком в виде пони на радуге. Я такое очень люблю! И телефончик такой, тоже розовый. А завтраки это уже по заказу, я люблю бутерброды с колбасой. Папа, звони в полицию, пусть приедут и обыщут ее.
- А ну замолчи! Заткнись, тварь мелкая! Ненавижу детей!
Анжи уже не держала себя в руках. Если еще сегодня
утром она хотела убедить Державина, что станет для его дочки лучшей мамой на свете, сможет подружиться с ней, то сейчас она хотела треснуть эту девчонку чем-нибудь тяжелым.
Мила забежала за спину Державина, словно ища у него защиту и запищала:
- Папа! Папочка! Ты слышишь? Она меня обозвала! Меня никто еще не обзывал, даже ты себе такого не позволяешь! Можно я пну ее сильно?
- Можно, доченька. Я ее тоже сам сейчас пну.
Анжи заверещала, как пожарная сирена.
- Анжи, даю тридцать секунд убраться отсюда и больше не появляться в моей жизни. Иначе я за себя не отвечаю. А за дочку порву тебя, как Тузик грелку. Отсчет пошел, тридцать, двадцать девять, двадцать восемь
- Папа, а дай я втащу ей, руки чешутся, - Милка сделала шаг вперед, размяла кулаки и сделала обманное движение, словно хотела ударить Анжи.
- Да пошли вы все!
Анжи развернулась и ринулась на выход.