Влад зашипел, едва кончик языка коснулся нежной плоти. Ускорил движения рукой. Ева сомкнула губы и попыталась подстроиться под его ритм. На вкус он был чуть солоноватый и невероятно приятный, как бархат с лёгким оттенком горького шоколада.
Он убрал ладонь, сместил на затылок и начал двигать бёдрами.
Убери зубки, попросил на выдохе. Да, вот так. У тебя охеренный ротик. Гладь язычком, я близко. Проглотишь?
Она подняла взгляд и качнула головой.
А надо, Ева. Я пиздец как хочу кончить тебе в рот.
Она промычала в знак протеста, и эта вибрация голосовых связок начисто сорвала все планки. Влад выскользнул, поднял к себе строптивую девицу, впился жгучим поцелуем ей в губы, а член просунул между ладными бёдрами и, скользя вдоль влажной ткани трусиков, в несколько ритмичных движений достиг разрядки.
Ева едва ли оставалась в здравом уме. Влад так гортанно рычал ей в рот, наглаживая её язык своим, что теперь этот чисто животный звук будет преследовать её во всех эротических снах и фантазиях. Она буквально повисла на его плечах и почувствовала, как медленно стекает его сперма по внутренней стороне бёдер.
Как выяснилось, играть по правилам они оба не умеют. Что ж, так даже интереснее.
Глава 4
О чем свидетельствовала та скорость, с которой она вчера от него сбежала? Сорвалась с дивана, как ошпаренная, за три минуты приняла душ и, потупив взгляд в пол, мышью скользнула за дверь. Ни тебе «до свидания», ни позволения подвезти вообще ничего, что говорило об одном. Он облажался, форсировал события, накинулся на неё там, где следовало аккуратно кружить и выжидать. Снова косяк. И всему виной неуёмный темперамент.
Рядом с ней мозги вырубало, все стратегии рушились, продуманность на десять шагов вперёд летела к чертям.
Совсем как в тот раз с её разбитой машиной. Ведь просто хотел поговорить, воспользоваться эмоциональным раздраем, сыграть на удивлении, а всё пошло через жопу. Зачем-то стал запугивать, изнасилованием стращать олух, что тут ещё скажешь. И тогда вроде выгорело, она поддалась, приняла на себя роль жертвы, которую домогается психически неуравновешенный маньяк. Красава, Влад, добился успеха у женщины.
Он встал, умылся, приготовил простецкий завтрак из яичницы с сосисками и попутно гадал, какой она будет сегодня. Вряд ли опять напялит шкуру невинной овечки, скорее врубит непреклонную стерву, которая искренне сожалеет о минутной слабости. А значит, ему вновь предстоит ломать глухую стену непорочности. Эта песня хороша, начинай сначала!
Ради эксперимента он отправил Еве сообщение:
«Поужинаешь сегодня со мной?»
В правом нижнем углу возникла одна серая галочка, что означало, что послание отправлено. Однако вторая рядом с ней не возникла, не говоря уже о смене окраски на синий цвет. Моралистка либо отключила на ночь телефон, либо добавила Влада в чёрный список, и он склонялся, как это не печально, ко второму варианту.
Утро потекло своим чередом. Сборы в универ, встреча с друзьями, первые лекции он почти не отвлекался на банальные вещи и с нетерпением ждал пару, которую будет вести Ева Александровна.
В числе первых Влад вошёл в аудиторию, увидел её за столом и разулыбался как ребёнок в первый день нового года.
Она была воплощением той самой утончённой красоты, от которой захватывает дух.
Высокая, стройная, она держалась с такой грацией, что каждый её жест казался частью изысканного танца. Светлые, чуть вьющиеся волосы были собраны в безупречный пучок, открывая изящную линию шеи. Деловой костюм сидел на ней как вторая кожа, подчёркивая стройную фигуру, но не крича о достоинствах, а лишь намекая на них.
Её лицо было словно создано кистью мастера: тонкие черты, высокие скулы, губы, будто тронутые летним рассветом. Макияж был настолько искусен, что казался естественным продолжением её природной красоты. Приглушённые тона подчёркивали сияние кожи, а лёгкий румянец придавал облику толику очарования.
В её глазах читалась мудрость, приобретённая годами, и всё ещё не потухшая юношеская искра. Движения были плавными, уверенными, в них чувствовалась животная грация, от которой перехватывало дыхание. Она не старалась привлечь внимание оно само притягивалось к ней, как железо к магниту.
В ней не было ни капли искусственности, ни намёка на вычурность. Лишь природная сексуальность, та, что рождается изнутри, когда душа и тело находятся в совершенной гармонии.
Эта женщина была воплощением красоты, которая не нуждается в громких словах и кричащих нарядах. Она была как драгоценный камень в простой оправе безупречная, завораживающая, неповторимая.
Влад встал у неё за спиной, наклонился и положил перед ней распечатку листов с тем самым тестом, который должен был сдать несколько недель назад. Ева вся сжалась в тугую пружину, коснись и не поздоровится.
Не избегай меня, сказал едва слышно и вальяжной походкой направился к своему месту, бросил на стол сумку, развалился на стуле. Роль балованного богатенького бонвивана он усвоил назубок и давно сжился с ней. Люди всё равно не воспринимали его иначе. Когда твой отец мэр города, ярлык мажора клеится по умолчанию. Никому ведь не объяснишь, что в той частной гимназии, где он учился до 14 лет, порядки были строже, чем на зоне. Подростковую блажь из него выбивали в суворовском училище, а после отец, жёсткий и беспринципный человек, прямо заявил: «Дальше ты, сынок, сам крутись. Вот тебе машина, квартира и деньги на первое время». Влад и устроился, как сумел.