- Мать! Вот парою смотрю на тебя и не понимаю, правду ты говоришь или прикалываешься?
- Кать. Мне уже не до шуток. На любом предприятии есть офис или контора, как принято говорить здесь. Папа ведь тоже не за станком стоял. Он был начальником охраны и, судя по тому, как мы жили, довольно неплохо зарабатывал. Может, в отдел продаж возьмут или еще куда. На самом деле мне уже все равно, лишь бы справку раздобыть, да доход показать. Хочется верить, что на заводе с численностью в полторы тысячи человек найдется место и для меня.
Катя сжимает мое колено ладонью. Смотрит в глаза.
- У тебя все получится, Сань. А если будет совсем туго, бери Матвея и приезжай ко мне. Найдем тебе хорошую работу и брата пристроим. Мало, что ли, школ хороших.
- Спасибо, Катюш, - глаза пеленой застилают из неоткуда взявшиеся слезы. - Я знаю, что на тебя всегда можно положиться. Но я не готова пока расстаться с этим местом. Здесь ведь все дышит ими. Головой я понимаю, что их больше нет, а сердце отказывается принять жестокую правду. Мне всюду чудится силуэт мамы. Иногда кажется, что обернусь, а она стоит за спиной. Позавчера проснулась от шорохов. Знаешь, открыла глаза, взглянула на часы - половина седьмого. А у меня мысли сразу: Мама завтрак готовит.
- А на самом деле?
- Матвей! Проголодался! За яблоком спустился.
- В такую рань?
- Да он еще тот проглотик! Растет...
- Проглотик вам бутеров нарезал, - произносит брат, заходя в комнату. Вы здесь чай будете или на кухню пойдёте.
- Спасибо. На кухню придём, - улыбаюсь брату. Он очень повзрослел за последние дни. Как ни крути, а мне повезло гораздо больше, чем ему. Я дольше смогла побыть ребенком. Ведь так, кажется, говорят: Мы дети до тех пор, пока живы наши родители.
5.
- Сань! Ему точно двенадцать лет! - блеет Катя с заднего сидения. - С таким инструктором я никогда не решусь сесть за руль.
- Да ладно! Он же по существу, - оправдываю брата я.
- Давай я буду тебя возить, - вздохнув, произносит Матвей.
- Ага! Больше ничего не придумал?
- Ну а что делать, если ты не водитель. Ты права то как получить умудрилась?
- Как, как? Мне тогда только восемнадцать стукнуло. И права мне были нужны скорее для галочки, а не для использования. Теорию с первого раза сдала, полигон - с третьего, а в город я вообще не выезжала. Папа говорил, что когда дело до собственного автомобиля дойдет, он сам лично, меня потренируют. К тому же я училась на механике. И "Део Матиз" был такой маленький, не то что этот корабль!
- Сань! Ну так автомат гораздо легче механики. Тебе просто нужно собраться и попробовать почувствовать габариты.
Мы больше двух часов колесили по проселочной дороге. И в конце концов у меня начало понемногу получаться.
- Повесь обратно! - Матвей поворачивается к Кате. Папин пиджак весел на спинке водительского сидения, и она зачем-то решила его снять.
- Мне кажется, он ей мешает!
- Как он может ей мешать? Его папа сюда повесил. Пусть висит
Боковым зрением замечаю, как подруга возвращает вещь на место. Ткань слегка колыхается, и салон автомобиля наполняется папиным ароматом. Обоняние улавливает древесный парфюм, который отец не менял на протяжении нескольких лет. Теплый аромат сандалового дерева в сочетании с восточными пряностями окутывает меня, и я будто бы слышу папин голос: Доченька, смелей! Ну чего ты у меня такая робкая
***
- Сколько? Мот! Ты что, ее жидким золотом заправлял? - гипнотизирую экран смартфона, на котором всплыло сообщение от банка, говорящее о том, что моя карта похудела на четыре тысячи. Еще раз поворачиваюсь к брату, плюхнувшемуся на пассажирское сиденье.
- Ну так полный бак же! Сама же сказала! Я "джи драйв" залил. Папа на топливе не экономил.
Слегка покачав головой, выдыхаю и трогаюсь с места.
- Шуруп! Ее помыть нужно. Давай на самомойку заскочим. А то в таком виде тебя первые же гайцы тормознут. Номера не читаются.
- Хорошо, заедем.
Что поделать, если учились мы далеко не на чистом асфальте. К тому же ночью пролил сильный дождь, и машина и вправду выглядит теперь очень грязной.
- Только я не умею.
- Я сам помою. Ты, главное, до мойки докати.
Катюша пересела ко мне. И мы сидим и наблюдаем изнутри, как розовая пена покрывает лобовое стекло автомобиля.
- Сань! Ты уверена? Что-то водитель
из тебя пока так себе. Только без обид, - произносит Катя.
- Все нормально будет. Втянусь... Я со школьным другом консультировалась. Он гаишник, и его старший брат тоже инспектор. Ребята сказали, главное - не нарушать и в случае чего сразу звонить кому-нибудь из них. Поторопилась я, конечно, с наследством. Нужно было все-таки попытаться как-нибудь переоформить машину на себя. Но теперь уже поздно дергаться. Постараюсь ездить аккуратно, у меня других вариантов нет.
Дверь распахивается, и в салон просовывается голова улыбающегося Мота.
- Шуруп! Мелочь гони! - высыпаю на его ладонь металлическое содержимое кошелька. - Я там одну багулину надыбал. Нужно ее юзать, пока не пофиксили, - произносит Матвей, выбирая из горсти мелочи только двухрублевые монеты.
- По-русски можно?
- Что тебе не понятно? Я же сказал, терминал тупит. Двухрублевые монеты, понимает, за десятки. Я ее сейчас еще и воском покрою за копейки, - растянув губы в широкой улыбке, поясняет Матвей. Давно я не видела его улыбки. Уголки моих губ сами приподнимаются, а брат тем временем хлопает дверцей.