Однако Герман Летов Юля помнила его имя, и даже отчество помнила: Рудольфович, стоял перед ней во всей своей красе и великолепии.
Я могу войти? выверенным до миллиметра тоном спросил он.
Очень хотелось сказать что-нибудь грубое, с глубоким и дальним посылом. Но почему-то не посылалось. Аура респектабельности, излучаемая Германом Летовым, подавляла нецензурные порывы, идущие от сердца.
Нет, коротко ответила Юля и попыталась захлопнуть дверь.
Однако Летов оказался проворнее и упёрся рукой в её край, мешая это сделать.
Давайте не будем устраивать выяснения отношений в подъезде. Это некрасиво, пожурил Герман Рудольфович, сияя улыбкой в сотню ватт.
Гордеевой даже стало любопытно, чего он хочет. Мужчина мгновенно считал её сомнения:
Ну правда, Юлия Игоревна, не думаете же вы, что я могу представлять для вас опасность? Давайте, я войду, и мы поговорим как цивилизованные люди.
Летов совершенно точно был опасен. Муж Милены Летовой мог быть или законченным подкаблучником и тряпкой но такого впечатления не производил, или матёрым волчарой, перед которым даже его стерва-супруга поджимала хвостик. И физически он был гораздо сильнее. Бессильно дёргаться, пытаясь закрыть дверь, Юле не хотелось. А любые угрозы с её стороны сейчас звучали бы смехотворно.
Почему-то не хотелось выглядеть глупо в глазах красивого мужчины.
Что само по себе было глупо, но об этом она подумает завтра.
Ладно. Что она теряет? Пусть произнесёт свой спич. Юля молча шагнула назад, освобождая проход в квартиру.
Летов в несколько коротких взглядов оценил прихожую, и Гордеева порадовалась, что летом её отремонтировала. Своими руками, зато недорого и качественно. И порядок вчера навела, не пожалела времени. Так что теперь ей краснеть было не за что. Она скрестила руки под грудью и выжидающе уставилась на пришельца.
Мне очень жаль, что всё так получилось с вами, начал он издалека.
У Юли аж алая пелена на глаза упала.
«Получилось»?! Как-то само собой вышло, да? Во рту горчило от слов.
Летов кивнул в знак согласия:
Не прав. Мне жаль, что моя жена так с вами поступила.
Где же он был со своей жалостью, пока Милена Летова размазывала её по всем инстанциям?
Гордеева молчала. Если он хотел извиниться за содеянное, то получилось не очень.
И всё же я хочу вас просить позаниматься с Ариной.
Воображаемая челюсть разбилась вдребезги о воображаемый пол.
Вы сейчас серьёзно?!
Летов чуть склонил голову набок, показывая своим видом: а что, это не очевидно?
Зачем вам это надо? Найдите себе нормального педагога, который будет бегать вокруг Арины на цыпочках и заглядывать ей в рот. Все будут счастливы.
Мне не нужно, чтобы вокруг неё бегали. Мне нужно, чтобы она сдала
экзамен.
А если не сдаст, то будет, кого обвинить и заклеймить? Юля презрительно хмыкнула. Спасибо, нет. Я уже через это проходила.
Я верю в ваши силы, щедро улыбнулся Летов, будто рублём одарил.
В свои силы я тоже верю. Я не верю в силы Арины. Понимаете, подготовка к экзамену это прежде всего усилия самого ребенка. Я могу хоть десять раз объяснить тему, он будет кивать головой, ему всё будет понятно. Но до тех пор, пока он не заставит себя сесть за задания и выполнить их самостоятельно, это будет пустая трата времени. Моего. Я им дорожу. И денег. Ваших.
Мне не нужно, чтобы Арина сдала на «отлично».
Хо! Она и не сдаст!
С чего это вы взяли? Судя по вызову в голосе, правда из уст Юли неожиданно задела отцовскую честь.
Хорошо, давайте по порядку. Гордеева прислонилась плечом к стене. Вы бы сейчас не стояли передо мной и не уговаривали, если бы у вас был вариант лучше. По всем законам жанра вы должны были развернуться, как только меня увидели, и улететь в далёкое далёко вместе с Ариной. Однако вы здесь. Значит, ситуация у вас безвыходная. А что могло её таковой сделать? Недавний пробный экзамен, который, надо полагать, Арина с треском провалила. Причем, не важно, провалила она мой предмет или какой-то другой экзамен и решила сдавать биологию вместо него. В любом случае вы предлагаете мне подготовить её к ЕГЭ с нуля. Я не берусь утверждать, что за такое время её можно подготовить хотя бы на «три», говорю как на духу. Потому что она ленивая и самовлюблённая манипуляторша. Она не любит и не умеет работать. Арина предпочитает, чтобы все порхали вокруг неё и исполняли её прихоти.
Вам не откажешь в проницательности.
Гордеева снова попыталась поднять челюсть по частям. После такой отповеди самолюбивый папаша должен был психануть и, хлопнув дверью, поспешить за доченькой. А вместо этого Герман, мать его, Рудольфович, стоял довольный, как кот, обожравшийся сметаной.
Спасибо, стараюсь. На этом Юля решила закончить сольное выступление и посмотреть, что предпримет гость.
Именно поэтому я бы хотел, чтобы с Ариной занимались вы.
Ладно, Гордеева отклеилась от стены и перенесла вес на другую ногу. С трудом, но я могу понять, почему этого хотите вы. Почему этого должна хотеть я?
Летов склонил голову, словно признавая право на этот вопрос, и с достоинством поднял чуть повернутую в сторону голову, демонстрируя безупречный профиль.