У новорожденного ребёнка нейроны изолированы очень слабо. Когда у младенца колики, сигнал боли разливается по всему организму, как ток по земле. У него болит всё. Но потом на помощь приходят клетки нейроглии. Они обёртываются вокруг аксонов, укладываясь одна за другой. Это и есть миелиновая оболочка. Вот смотрите. Это тело нейрона с ядром, от него отходят многочисленные короткие отростки дендриты. От корня «дендро-» дерево. Похоже?
Живое воображение Геры утверждало, что нейрон похож на одноглазого инопланетянина с прической Эйнштейна и единственным длинным тиктаклем, который заканчивался пучком присосок.
А это длинный отросток, аксон, показала репетиторша в «тинтакль». Помните, я говорила, что он может достигать метра длиной? Миелиновая оболочка делает его похожей на связку сосисок.
Тут Летов был согласен со сравнением. Гордеева продолжила:
Между соседними заизолированными отрезками находятся открытые перешейки. Нервный импульс перескакивает по ним, и скорость проведения возрастает уже до ста двадцати метров в секунду!
Юлия Игоревна со значением подняла палец.
Миелиновая оболочка позволяет передавать сигнал не только быстро, но точно и без потерь. Это особенно важно для работы головного мозга. Его миелинизация большей частью завершается в пубертате, и подростки внезапно осознают, что делать уроки стало легче. В коре мозга процесс идёт от затылочных долей к лобным. Репетиторша показала на себе направление для пущей наглядности и ткнула пальцем себе в пресловутый третий глаз. Здесь располагается центр аналитической деятельности. Так вот, миелинизация в нём заканчивается только к двадцати двадцати семи годам. Именно тогда человек наконец обретает способность принимать взрослые взвешенные решения. Требовать этого от подростков бессмысленно их мозг ещё не созрел.
Училка выразительно посмотрела на Летова, видимо, намекая, что у некоторых оное созревание не завершилось и к сорока.
Сигнал с нейрона на нейрон переходит не как в электрической цепи. Юлия Игоревна вернула взгляд к ученице. Передача сигнала происходит с помощью особых структур синапсов. Она ткнула ручкой в присоски на конце «тентакля». Ими один аксон прикрепляется к мембране другого нейрона. Гордеева несколько раз клацнула по «вводу», пролистывая слайды, пока не добиралась до искомого. Вот.
В увеличенном варианте «присоска» больше напоминала широкую колбу, внутри которой бултыхались какие-то кружочки и не кружочки сложной формы. Вверху горлышко «колбы» переходило в «сосиску». Основанием она стояла на неровной поверхности, видимо, той самой мембране.
Здесь находятся пузырьки с молекулами нейромедиатора. Ручка репетиторши указывала на кружок в крапинку внутри «колбы». Они поступают в синаптическую щель. Она провела по узкой полосе между «колбой» и «мембраной». И связываются с белками-рецепторами второй клетки, чтобы вызвать в ней электрический импульс. Но тут всё непросто. Медиатора выделяется тем больше, чем выше уровень возбуждения. Если оно слабенькое, сигнал не пройдёт. Лишь когда количество молекул в щели достигнет определённого порогового значения, между нейронами, фигурально выражаясь, проскочит искра. Таким образом организм отфильтровывает всё неважное и экономит силы, сохраняет за собой право семь раз подумать и только потом сделать.
Тут Гордеева снова стрельнула в Германа
взглядом, как из магнума сорок четыре. Да хватит, хватит уже намекать! Все всё уже поняли.
А что, если здесь Он покрутил пальцем в сторону слайда, возбуждение сильное, а этого вашего
Он попытался припомнить название, и училка подсказала:
Медиатора.
медиатора не хватит?
Очень хороший вопрос! похвалила она, и Летов даже как-то проникся. Ресурс любого синапса конечен. Нейрон провёл один сигнал, другой, третий А на четвёртый уже запасов не хватило. Ведь новые молекулы медиатора синтезируется в теле нейрона. Оттуда пузырёк тащит транспортный белок: топ-топ, топ-топ. Она прошлась по столу указательным и средним пальцами.
Пап, он прямо так и движется, как на ножках, оживилась Арина, оборачиваясь к отцу.
Да, вот этот самый метр аксона нанометровыми шажочками, одобрительно кивнула Юлия Игоревна. А пока он не дошёл и не донёс, в синапсе наступает утомление. Это одна из причин, почему мы не можешь выполнять физические упражнения бесконечно: ресурсы нейронов, которые заставляют мышцы сокращаться, иссякают, объясняла она ученице. Но самое интересное то, что синапсы способны не только возбуждать или не возбуждать импульс в соседнем нейроне, но и затормозить сигнал, который пришёл с третьего. Этот процесс так и называется: торможение.
То есть, чтобы остановиться, в нервах можно не только отпустить газ, но и нажать на тормоз? перевёл Герман на понятный ему язык.
Если в таких аналогиях, то утомление это когда бензин кончился, да. Можно перестать «жать на газ», затухание импульса будет медленным, и какое-то время он поддерживает в нервном волокне. Если необходимо остановить процесс быстро, включается режим экстренного торможения. Всё верно, благодарно, кажется, кивнула Юлия Игоревна.