Наталья Нестерова Мужчины тоже люди
Сколько вы можете болтать? спрашивал муж и сам же отвечал: Сутками, наверное. Теперь вам представится такая возможность.
Вместе с четырьмя подругами я улетала в Турцию на десять дней, и никакие дорожные пробки не могли испортить мне предвкушения долгожданного отдыха. Мы выехали задолго до рейса, не опоздаем в аэропорт, даже передвигаясь со скоростью пешехода.
О чем вы болтаете? продолжал супруг вымещать на мне транспортные проблемы. О мужиках, наверное? Больше четверти века чешете языками о мужиках!
Еще о детях, внуках, кулинарии, нарядах, книгах, кино, спектаклях. О политике и спорте редко. И о мужиках, конечно, куда от вас деться.
Ага, и сходитесь во мнении, что все мужики гады. Нам бы только удовольствие получить, а вам одни страдания.
Нет, примирительно возразила я, мы сходимся во мнении, что мужчины тоже люди. И добавила не без насмешки: Боковая ветвь развития.
Тупиковая?
Это ты сказал.
Я тихо рассмеялась, и он невольно заулыбался, расслабился:
Можно подумать, что мы (имел в виду себя и мужей моих подруг) вам завидуем или ревнуем.
Конечно, не завидуете, легко согласилась я. Мы ведь не на рыбалку едем и не на пивную оргию, не на футбольный или хоккейный матч.
Всего десять дней. Десять априори счастливых дней. На дольше не вырваться, хотя все пенсионерки.
Мои подруги: Катя, Ирина, Настя и Элеонора. Старшей из нас Ире несколько лет назад исполнилось шестьдесят, младшей Эльке-Элеоноре недавно отметили пятидесятилетний юбилей.
Катя
Он вроде бы такой же, как прежде, говорила Катя. Но я не могу его видеть. Все раздражает: как он садится и встает, чихает, зевает, спит, ест. Вчера, представь, он засунул вилку за воротник и почесал спину! Я едва удержалась, чтобы не вывалить ему кастрюлю с макаронами на голову. Раньше он сладко потягивался с рыком, и меня накрывало волной безумного вожделения. Эти руки, плечи, шея, перекатывающиеся под майкой мышцы умереть или немедленно броситься ему на грудь со страстными поцелуями. Теперь он потягивается, утробно рычит, живот чешет, а я думаю о том, что он непроходимый тупица, неряха и законченный гиббон. Тысячу раз просила не скрести ногтями по телу, как блохастая обезьяна. Трудно запомнить? А он все чешется и чешется!
Мне казалось, что минное поле фатальная заданность Катиной судьбы. Мою подругу всю жизнь сначала будет подбрасывать, а потом припечатывать к земной поверхности. Но к сорока годам Катя неожиданно вышла на разминированные просторы, растолстела и утратила интерес к мужчинам, перестала влюбляться.
Проходит год, два, три а у Кати ни одного романа Я забеспокоилась:
Куда делось твое буйное либидо?
Устало и заснуло.
Вечным сном? Может, у тебя с гормонами проблемы? Сдай анализы!
Как ты себе это представляешь? Прихожу я к врачу: «Доктор, меня перестали волновать мужчины, и этому обстоятельству я чрезвычайно рада, возьмите у меня анализ»? Алёна, ты, как всегда, разводишь панику понапрасну. Я довольна своей жизнью: у меня прекрасные сыновья, замечательные подруги и интересная работа. Что еще надо человеку, чтобы встретить старость? спросила Катя голосом Абдуллы из «Белого солнца пустыни».
И она совершенно права: единственная любовь, не подверженная взлетам, падениям и разочарованиям, материнская.
Катя по профессии архитектор, работает в большой театральной мастерской, в которой прочно осела. А в молодости такой же галоп, как и в личной жизни, наблюдался и со сменой мест работы. Один проектный институт, другой, третий, четвертый Какие бы возможности профессионального роста ни открывались, если Катя заскучала, если коллектив переставал ей быть интересен, она писала заявление и уходила. В театральной мастерской, по словам Кати, как везде: есть трудяги и лентяи, таланты и бездари, интеллигентные порядочные люди и вредные сквалыжники. Коль как везде, то нет смысла искать что-то новое. Да и лень.
Сказать, что Катю совершенно не заботит ее внешний вид, было бы неверно. От первого детского платьица и до погребального наряда каждую женщину волнует, как она выглядит. Другое дело степень накала этого волнения. У одних оно раскаленное, панически маниакальное. Они тратят массу времени, сил, нервов, чтобы поддерживать заданный стандарт. Бедняжки никогда не могут избавиться от внутреннего страха: «Вдруг я сейчас плохо выгляжу?» Другие, хотя и производят впечатление махнувших на себя рукой, хотя и декларируют презрение к методам борьбы с возрастными изменениями, все-таки не обходят стороной зеркало и совершают минимум макияжных мероприятий.
Однажды мы ночевали в деревенском доме, и я подсмотрела, как хозяйка, девяностолетняя сморщенная старуха, подошла к зеркалу и пробормотала:
Рожа! Ну, рожа! Чернослив. Может, мне голубую косынку повязать?
После последних родов Катя, как она выражается, «нарастила на костяк лишних сорок килограммов». При росте в метр шестьдесят это весьма немало. Катя распухла равномерно, словно ее накачали изнутри, соблюдая пропорции, чтобы при выкатившемся животе не болтались тонкие ручки, а из-под юбки не торчали худые ножки. У Кати появились мясистые щеки, набрякли нижние и верхние веки, закрывающие и прежде некрупные глаза.