Большое вам спасибо! сказала я Барону, выходя из машины. Спокойной ночи!
Снов! только и буркнул он. Дверь захлопнулась, и такси унеслось в темноту.
Вернувшись домой, я сложила ладони перед алтарем.
Я думала, что в детстве останусь одна, но все было не так просто. Родила меня мама, это понятно. А другая женщина спасла меня от голодной смерти, выкормив своим молоком. И этого бы не случилось, когда бы меня не оберегала моя Наставница.
Я безмерно, до глубины души благодарна всем, кто меня родил, оберегал и воспитывал. Но в их ряду Наставница занимает особую роль. Насколько я помню, она была первым человеком, который улыбнулся, глядя мне прямо в глаза.
В своем строгом кимоно она держалась неизменно подтянуто, а взгляд ее из-за роговой оправы очков оставался всегда суров. Единственным местом, где она позволяла себе расслабиться, была веранда. Там она иногда курила. Но в такие минуты я не смела к ней даже приблизиться.
И хотя до тех пор на ее лице я привыкла видеть лишь строгость и напряжение, почему-то именно в тот вечер она улыбалась радостно и светло.
В «Канцтовары Цубаки» вдруг заявилась странная женщина.
Сначала я приняла ее за киноактрису. Высокая, элегантная, от лица просто глаз не отвести. Осанка, мимика, манера держаться буквально все в этой женщине дышало поразительной красотой и ухоженностью высочайшей пробы.
«Может, на соседней улице снимают кино? подумала я. И звезда экрана в свободное время решила прогуляться по окрестностям и заглянула в Канцтовары Цубаки?»
Когда же я поняла, что все это мне просто снится, женщина посмотрела мне прямо в глаза и сказала:
Я сплошная кара́куля!
Она шагнула ко мне, и на меня пахнуло сладким букетом из ароматов персика, клубники, ванили и корицы одновременно.
Кара куля? повторила я как попугай, ибо никогда еще такого слова не слышала. Какое-то редкое имя? А может, под этим мудреным словом скрывается что-нибудь неприятное скажем, болезнь? Но зачем приходить с болезнями в магазинчик канцтоваров?
Пока я соображала, что на это сказать, женщина вздохнула и добавила:
И поэтому у меня совершенно чудовищный почерк!
На вид ей было лет двадцать пять, максимум тридцать. Почерк человека это он сам. Так мне часто повторяла Наставница. Дескать, посмотрев внимательно на чье-то письмо, можно понять, что за человек его написал.
Но я была уверена: эта красавица просто наговаривает на себя из скромности. Люди вокруг постоянно жалуются на свой почерк, а посмотришь ничего страшного, просто у каждого свои индивидуальные особенности. Таких примеров сколько угодно!
Я так и знала, что вы не поверите! продолжала женщина. Поэтому написала все пятьдесят знаков хираганы. Вот они Мне очень стыдно, но вы
непременно должны их увидеть! И тогда поймете, что у меня за беда
Со слезами на глазах она сняла с плеча сумку, достала оттуда пакет. В каждом ее движении сквозили грация и достоинство. Я даже подумала, что подобной красоты можно достичь только чудом например, если лебедя превратить в человека
Но увы. От того, что я увидела, у меня действительно отнялся язык. Да что язык! Меня зашатало из стороны в сторону и замутило так, что едва не вырвало. Бедная женщина оказалась права. Настолько чудовищных и неприятных букв я не видела никогда в жизни.
А ведь я старалась изо всех сил! всхлипывала она. Выписывала как можно красивее Вот, посмотрите это же первые буквы нашего алфавита! А, и, у, э, о
Как ей можно помочь я понятия не имела. Интересно, чем бы на моем месте утешила эту бедняжку закаленная в боях Наставница?
Я налью чаю, хорошо?
Только спокойствие, решила я и вышла в подсобку.
Печка в «Цубаки» теперь наконец работала, да еще как. Отчаявшись что-либо починить, я решила задействовать древнюю цилиндрическую керосинку, которой Наставница пользовалась, когда меня и на свете не было, и на которой теперь кипятился огромный, всегда горячий металлический чайник.
Я как раз пополнила запасы чая с ю́дзу , поэтому тут же, плеснув кипятку, заварила его и разлила по чашкам для кафе-о-ле. Как же здорово, когда в холода можно заваривать чай, не отходя от кассы и не бегая на кухню вглубь дома
Мы пили цитрусовый чай, и я снова, уже подробнее, слушала ее историю.
Эта женщина стыдилась показывать людям свой почерк. Для нее это было еще ужасней, чем оказаться на людях голой. Можно представить, чего стоило этой бедняжке собраться с силами и все-таки прийти сюда! Мне захотелось помочь ей. Очень уж искренне и растерянно она поведала мне свои страхи при первой встрече.
Звали ее Карэ́н.
На самом деле там иероглифы «цветок» и «лотос» (). Но я никак не могу это написать красиво, так что пишу свое имя ката́каной, как иностранное Да, моя ката́кана тоже каракули, но хотя бы не такой кошмар!
В первый раз в жизни я подумала: а ведь людям, умеющим писать красиво, даже неведомы адские муки тех бедолаг, чей почерк и вправду ужасен!
Кем же вы работаете, Карэн-сан?
Бортпроводницей. На международных рейсах, прощебетала она. Вообще-то я хотела стать школьным учителем. Но как представила, что придется писать своим почерком на глазах у детей Нет уж, ничего у меня не выйдет, решила я, да и махнула рукой. Так и живу, стараюсь при живых людях вообще ничего не писать. А уж при покойниках И на свадьбы потому не хожу, и на похороны. Когда приглашают, отказываюсь изо всех сил. Наверное, еще и поэтому когда напрягаюсь, у меня буквы дрожать начинают!