Она не стеснялась при нём прыгать на кровати и петь в расчёску, когда они слушали музыку. Бить подушку изо всех сил, по его совету, когда очень плохо, чтобы выпустить пар, когда иной раз бесили заказчики или что-то порой, не складывалось. А потом смеяться с шуток Берта будто по щелчку пальцев меняющих её боевой настрой в растрепавшихся перьях от несчастной подушки, когда она могла переусердствовать, выпуская свои бурные эмоции.
Вместе они познали в реальности, что значит тихий покой. Что значит встречать рассвет в трепетных объятиях или провожать закат, переплетая ноги и руки. Селена перебирала пряди его волос, когда он засыпал. Смотрела на него. Любовалась его умиротворенностью. Проводила по рассеченной коже на брови и дарила поцелуй, вспоминая их каждый новый путь друг к другу. Когда его одолевал беспокойный сон, она прижималась к нему сильнее и гладила, успокаивая. Когда она спала Берт тоже наблюдал за ней. Мог невесомо коснуться кончика её носа, и она смешно им подергивала, как забавный кролик, чем бесконечно его умиляла. И её сон тоже становился порой тревожным, тогда он заворачивал её в одеяло, как в кокон, прижимал к себе будто убаюкивая и нежно целовал в висок. Ему нравилось гладить её по волосам, когда она спит, рассматривать её черты, во сне такие расслабленные. Он будто наслаждался каждый раз её спокойствием.
Им просто было легко и хорошо. Вместе они испытывали то, что не удавалось испытать с другими. Порой понимая с полуслова, с полувзгляда намерения друг друга Берт и Селена могли заниматься чем угодно. Их глаза и души горели просто от того, что они находились рядом. Гармония. Именно это слово. Они гармонично дополняли друг друга. Им вместе будто заново открывался этот огромный мир. И несмотря на присутствие в их жизнях некоторых друзей и приятелей, особенно в жизни Берта, они чаще всего выбирали провести время именно друг с другом.
Как и в этот день. Берт не пошёл на каток, как бы его не уговаривали приятели и коллеги, возмущенные, что их душа компании и главный зачинщик веселья вознамерился провести первый же предпраздничный свободный день с любимой и помочь с важными для неё делами, но всё же по-доброму ему завидовали. Он же с утра решил отправится за едой и покупками сам, чтобы Селена отдохнула дома, после особо напряжённой последней рабочей недели в году, и конечно, чтобы она раньше времени ничего не узнала о его планах.
Селена прикрыла форточку и отправилась на кухню. Обвела просторную светлую гостиную взглядом, оценивая обстановку, задержала взгляд на ёлке, окутанной тёплым сиянием огоньков. Подошла и поправила на ней свисающую игрушку в виде маленького домика с заснеженной крышей и светящимися окошками, призадумавшись на миг о том, что однажды они с Бертом всё-таки оставят эту квартиру и переедут в похожий дом, о котором они вместе стали мечтать. Оказавшись на кухне, взяла любимую кружку, отпила немного какао, а затем надела варежки для горячего с весёлым тематическим рисунком и надписью «Merry Christmas», открыла духовку и с облегчением выдохнула.
«Наконец-то ничего не сгорело».
Песочные ёлочки, украшенные белой глазурью на вид были очень даже аппетитными. Её кулинарные навыки оставляли желать лучшего, но она находила время, чтобы научиться более-менее нормально
и по-человечески готовить, чтобы постараться для Берта. Приятно его удивить чем-то новым. Или хотя бы не подгоревшим.
Ухмыльнувшись, довольная собой она осторожно достала противень, поставила на столешницу, сбросила с рук варежки, в какой-то миг всё же обожглась, пока прибиралась. Поморщившись, фыркнула, но тут же принялась искать красивое блюдо из набора, который влюблённые приобрели недавно для украшения своего рождественского стола. Не смотря на весьма дорогую вытяжку чарующий аромат свежей выпечки с корицей витал по всей квартире. Кошка лениво потягивалась на лежанке в гостиной и носиком улавливала сквозь блаженную дремоту любопытный запах.
Селена назвала кошку Примой. В память о той своей частичке души, что сопровождала её на трудном пути и теперь навсегда останется в сердце. И по всей видимости имя для этой пушистой проказницы было подобрано идеально.
Справившись с задачей, Селена сняла с себя фартук, отнесла и поставила блюдо на кофейный столик в просторной гостиной, которая совмещалась с кухней. Включила фоном на компьютере подборку рождественской музыки для настроения, взяла блокнот и устроившись на диване подмяв под себя ноги поправила мягкие вязаные чулочки, подаренные Бертом, «чтобы греть её милые ножки», по его словам, когда он не рядом, и принялась составлять список недостающих подарков для приюта, чтобы согласовать с Амели и докупить всё необходимое для праздника.
Благотворительность стала её своеобразной отдушиной. Селена в течение года спонсировала свой детский дом и организовывала для воспитанников мастер-классы по рисованию. Приглашала студентов из своего же университета и преподавателей из различных арт студий. Ей нравилось со стороны наблюдать за воодушевлением детей, которым было интересно рисовать, узнавать что-то новое, стремиться к чему-то серьёзному. Совсем как она когда-то. Периодически Селена приезжала лично, чтобы проконтролировать этот новый вид своей деятельности и со временем её былая неловкость прошла. Она могла даже выступить с речью перед детьми на некоторых праздниках, куда её приглашали как почётного гостя. Ей хотелось, донести то, что они должны верить в себя и свои силы, несмотря ни на что стремились к большему и то, что важно оставить нечто значимое после себя в этом мире. Она с благоговением рассказывала о своей работе о любимых мостах, которые являются одним из важнейших элементов городской среды, которых она успела уже построить немало за всю свою жизнь, но вместе с тем и говорила о том, что мир большой и в нём множество замечательных полезных вещей и увлечений, которыми можно наполнять своё свободное время. Ещё полгода назад вернувшись из своих нескольких путешествий она поняла, сколько всего упускала и жадно пила теперь каждый момент своего перерождения будучи благодарной за то, что смогла вернуться обратно. И ей хотелось помогать. Отдавать что-то этому миру.