И сейчас он прижимал её к себе, к груди, где его сердце горячее, чистое, сильное билось для неё и для всех тех, кто в нём нуждался. Во враче, которого самого исцелила любовь, и Селена чувствовала, как он нуждается в ней каждую секунду своей жизни. Она сама была его спасением, а Берт оказался рядом с ней в том мире, куда обычному врачу было невозможно попасть. Он собрал её сердце по частям в эфемерных мирах и продолжал это делать наконец-то в том мире, где они должны были встретиться, день за днём, выполняя, как и всегда своё обещание.
Всё-таки я врач, могу вылечить всё что угодно.
Даже разбитое сердце?
Его в первую очередь.
И будто не было никогда той мучительной разлуки. Не было преград между ними. Их никогда и не было. Ни за гранью, ни в реальном мире. Через вечные сюжеты о любви они обрели друг друга вне всех возможных рамок и обстоятельств. Становясь бесконечной панацеей друг другу.
Утопая во взглядах и живом тепле друг друга теперь, ощущая нечто запредельное в душах, они не знали, о том, сколько раз тянули руки друг к другу в темноте. Снова и снова. Она, лёжа в палате, под звук аппаратов в реанимации, с дрожащими веками, тяжело дыша пыталась кончиками пальцев удержать воздух, что был его ладонью в её почти что предсмертном сне. И он, лёжа в своей постели, на другом конце города, когда-то в прошлом, глубоко погруженный в себя, потерянный и измученный, тянул во сне руку к ней, чтобы только удержать её, чтобы она не исчезла вновь, оставляя его одного в эфемерном мире, терзающем его душу, отравленную во тьме.
Они выбрались каждый из своего кошмара, а также из их общего, прямиком ныряя с головой в чистые чувства вне времени, пространства и условностей. Два человека бесконечно одинокие и уставшие от своих метаний. Нашедшие друг друга и связанные за пределами физического мира в сумасшедшем мистическом опыте.
Возможно ли прожить всю жизнь так, чтобы кружилась голова друг от друга вновь и вновь как при первой встрече? Вероятно, эти двое знают ответ на этот вопрос. Особенно, когда засыпают, глядя друг на друга с глупыми полуулыбками и блестящим взглядом без устали любуясь. Провожая закат или встречая новый день, запутавшись в одеяле и растворяясь в безмятежности ласковых слов и прикосновений.
Их прервала череда звуков: одного громко шуршащего падающего и других мягко звенящих от рассыпающихся по полу игрушек вместе с протяжным недовольным «мрряу». Они поняли, что Прима, заигравшись, вероломно опрокинула ёлку и зачарованные близостью друг друга едва сдержались от смеха. Чуть отстранившись Берт, посмотрел
на Селену слегка затуманенным взглядом и тихо обволакивающим бархатом своего гипнотического голоса проворковал, немного восстановив дыхание:
А теперь я сделаю нам чай с мятой и лимоном, чтобы ты не заболела из-за наших шалостей. Идёт?
Хорошо, глупо улыбаясь согласилась Селена, ловя его дыхание, всё ещё чувствуя сладкое, дурманящее тепло родных лукавых губ и в каком-то нежном порыве бессознательно провела по ним вдруг трепетно подушечками пальцев, будто пытаясь поймать ускользающее тонкое ощущение, на что он, приоткрыв рот одурманено кратко ухмыльнулся, его ресницы дрогнули и он глубоко, проникновенно посмотрел ей в глаза.
А потом мы с тобой разберёмсяс беспорядком в гостиной и приготовим ужин. добавил он, наслаждаясь её полуосознанным из-за него взглядом. И ещё нужно прикрыть окно. почти промурлыкал на ухо Берт и Селена кивнула в ответ.
ДаТак мы и сделаем. согласилась она, поглаживая его по обнажённой спине.
«Какая же она красивая. Даже не догадывается, что я хочу ей подарить».
Подумал Берт, хитро улыбнулся и выпустив её из свитерного плена, надел его нормально. Селена распустила его окончательно растрепавшиеся волосы, начала расправлять пальчиками его спутанные длинные пряди. Берт с упоением прикрыл глаза околдованный её неспешными действиями, ласковой заботой, пока она его причёсывала. Затем убрала его волосы назад и собрала в более аккуратный тугой хвостик. Он переплёл с ней пальцы, поднёс их к губам и невесомо поцеловал по очереди каждый её ноготок. Она сейчас сияла рядом с ним подобноон сравнил бы её разве что с чистой белой луной. Той, которая освещает ему путь и ворвалась в его жизнь, чтобы окончательно залечить все ноющие раны. Луна, свечение которой нежно серебрит каждый потаённый уголок его чувственной души. Самая невероятная женщина в его судьбе. Такая серьёзная и забавная одновременно. С чарующими, рассыпанными по нежно-строгому лицу золотыми пылинками на щеках и глазами цвета весенней зелени. С глазами будто у ведьмы, в которых только сгинуть и воскреснуть заново. В нём давно поселилось иррациональное чувство, что они всегда были знакомы, но просто никак не могли встретиться. Потерянный некогда странник в Берте обрёл в ней свой дом.
Как понять, что перед тобой предназначенный для тебя человек? Всё просто. Такого вопроса даже не возникает. Шестым чувством знаешь, что это он или она. Даже если видишь его или её вроде бы впервые в жизни, понимаешь вдруг, что прожил в ожидании только этого человека. Без условностей. Без лжи и недомолвок, как однажды сказал Берт. Так и было с ними всегда. И к чёрту память, если есть чувства, которые вопреки всему безумию, а быть может и благодаря ничем не стереть. И одно лишь касание способно их пробудить.