Да ведь уже ставили
А вы опять
И в этом вся штука? безнадёжно протянул антрепренёр, готовый было уже оживиться.
Нет, возразил Козодавлев-Рощинин. Вся штука в водевиле, который пустим под конец
Какой же это водевиль?..
«Тёмно-синий муж, или Наказанная неверность».
Я не знаю такого водевиля.
Всё равно, пишите.
И вы ручаетесь за сбор?
Ручаюсь.
Но на каком основании?
Увидите.
Но вы объясните
Несколько актёров подошли уже к столику, чтобы послушать, в чём дело. Они верили в изобретательность старого комика, выручавшую их не раз и прежде.
Да пишите, составляйте афишу, послышались голоса. Андрей Иванович зря говорить не станет, если дело серьёзное. Ведь всё равно, что ставить А уж если он говорит
Антрепренёр вынул из кармана лист бумаги и стал писать афишу.
Прикажите только, чтоб в типографии набрали «Тёмно-синий муж» самым жирным и крупным шрифтом, какой только найдётся, сказал Козодавлев-Рощинин.
В то время,
как антрепренёр Антон Антонович выводил чернильным карандашом огромными буквами: «Сенсационная новинка, небывалый до сих пор водевиль Темно-синий муж», по дорожке сада, ведшей к веранде, от входа приближался высокий, почтенного вида господин в отличном пальто и серой мягкой шляпе. Лицо его было бледно, походка неровна, шляпа надета кое-как набок, пальто расстёгнуто Всё это в соединении с торопливостью, совсем не соответствовавшей летам и почтенному виду господина, обличало его крайнее волнение.
Он подошёл в упор к перилам веранды, остановился, тяжело дыша, и, прежде чем заговорить, быстро оглядел группу стоявших у столика актёров.
Что вам угодно? обратился к нему антрепренёр.
Простите, заговорил господин, но дело в том, что у меня со вчерашнего вечера
Что со вчерашнего вечера?
Пропала дочь
В первую минуту все подумали, что они имеют дело с сумасшедшим.
Вы не сочтите меня за рехнувшегося, продолжал господин, хотя, в самом деле, есть, отчего и с ума сойти Вчера вечером моя дочь
Но позвольте, перебил Антон Антонович, если ваша дочь, как вы говорите, действительно исчезла, выговорил он, не найдя другого слова, то прежде всего это дело полиции
Ах, конечно! воскликнул господин. Это дело полиции, и она ищет
Тогда что же вас привело к нам?
Господин развёл руками и, как бы отрезвлённый этим вопросом, словно опомнился.
Не знаю, произнёс он, смутившись, не знаю, простите. Я потерял голову Но я всюду ищу Я думал, может быть
Что может быть?
Она у вас?..
Почему же вы это думали?
Не знаю
Что же вы полагали, возмутился Антон Антонович, что мы бродячие цыгане, что ли, которые воруют детей?
Лицо почтенного господина болезненно сжалось.
Нет, ничего я не полагал, снова заговорил он, я вовсе не хочу обижать вас Я просто потерял голову и не знаю, куда кинуться
Да позвольте, милостивый государь, вспомнил, наконец, Антон Антонович и то, с чего ему следовало начать, с кем мы имеем честь?..
Господин приподнял шляпу.
Я Тропинин, отрекомендовался он, здешний фабрикант
Услышав имя Тропинина, антрепренёр встал, обнажил голову и даже склонился слегка.
Когда он, приехав в город, наводил, по обычаю всех антрепренёров, справки о том, кто тут самые богатые люди, ему назвали Тропинина, как человека, обладающего состоянием не менее миллиона. Миллион даже в чужих руках не только звучал приятно для Антона Антоновича, но и внушал ему уважение.
Поверьте начал было он, расшаркиваясь, но не договорил, потому что совсем пьяный Ромуальд-Костровский, шатаясь, подошёл к Тропинину и протянул руку.
Сочувствую! произнёс он заплетающимся языком.
Что? переспросил Тропинин.
Сочувствую! повторил Ромуальд-Костровский. Это значит, что я более сочувствую
Тропинин удивлённо поглядел на него, потом на его протянутую руку, повернулся и, не сказав больше ни слова, направился к выходу. Делать тут ему было больше нечего.
Надежда Ивановна Донская фыркнула. Но никто не разделил её весёлости.
Козодавлев подошёл к Костровскому и дёрнул его за рукав.
Поди, проспись, ведь играть сегодня нужно
А ты меня не учи, огрызнулся на него трагик, ты лучше свою роль учи
Вот подумаешь, рассудительно покачал головою антрепренёр, у этого человека ни больше ни меньше, как миллион!
И он показал вслед Тропинину.
Вот такую рыбку да на удочку бы поймать! подмигнул один из актёров Донской.
Та сейчас же нахмурилась и отвернулась.
А какой он несчастный сам не в себе совсем, сказал ещё кто-то.
Ещё бы, дочь пропала!
Да как же она могла пропасть?..
Как! Нынче то и дело в газетах подобные случаи
Ох, всяко бывает! вздохнул Козодавлев-Рощинин. Чего на свете не бывает!..
Однако чего ж он к нам именно пришёл? продолжал недоумевать Антон Антонович.
Голову потерял, слышали?.. А какой важный и видный, на купца совсем не похож
Сейчас видно, человек просвещённый и комильфо, что значит: «как следует», решил маленького роста актёр на роли простаков и лакеев, любивший в обиходе употреблять французские и, вообще, иностранные словечки, хотя применял их и не всегда кстати
III
можно было оценить около миллиона, был человек именно комильфо и совсем не походил на тех прежних купцов, которые держались старинного правила «не надуешь, не продашь».